, к которым Мария Борисовна даже и не притрагивалась. Начало, надо признать, не самое оптимистичное, собеседница совсем не пылает желанием вспоминать ту жуткую историю четвертьвековой давности. Но я молчу и настырно жду ее рассказа. Передо мной на столе между бокалом с чаем и сахарницей лежит мой айфон с включенной функцией диктофона. Два дня назад Мария Борисовна согласилась на это интервью, и за эти два дня не перезванивала мне и не сообщала, что передумала, а значит и сейчас, когда я уже сижу напротив нее и внемлю ее словам, она не должна давать задний ход. – Денис, какого рода книгу вы хотите написать? Что-нибудь блокбастерное, да? Что-нибудь на потеху покупателям и собственного…
– Для собственного самолюбия, вы хотите сказать? – теперь настала ее черед опустить глаза и виновато похлопать ресницами. Она сделал глоток горячего крепкого чая. Чтобы окончательно не смазывать еще не начавшуюся беседу я поспешил улыбнуться. Мой голос был ровен и тих как ручеек в спокойном лесу. – Не буду скрывать, мне не безразличны рейтинги моих книг. Если бы я ответил иначе, вы бы мне не поверили, так ведь? Но уверяю вас, Мария Борисовна – я не писатель-фантаст, я даже не прозаик. Строго говоря – я вообще не писатель, я прежде всего журналист. Я окончил журфак МГУ, если вам это интересно и могу перечислить занимаемые мною должности за все восемнадцать лет моей трудовой деятельности. Они напрямую связаны с журналистикой, преимущественно с криминальной. – Я тоже отпил глоток горячего чая, едва не сделав ожог верхнего неба, но на моем лице не дрогнул ни один мускул. – Обе мои ранее опубликованные книги выстроены в форме интервью со свидетелями и очевидцами. Мы же с вами разговаривали по телефону, вы обещали зайти на мой официальный сайт, ознакомиться с моими работами. Я с вами предельно откровенен и хотел бы от вас взаимности. Расскажите все как было, и я прошу вас, так же как прошу каждого моего собеседника, не упускать деталей. Хорошо, Мария Борисовна?
Собеседница кивнула. Ее голос изменился, стал глуховатым, в гласных замелькали вибрационные нотки пережитого стресса. Ей не по душе этот разговор, это видно невооруженным глазом и ей не уютно на собственной крохотной кухоньке в частном секторе на окраине города Ведеска, что в Ростовской области. И до, и после диалога с Марией Борисовной я, разговаривая с собеседниками, зачастую использовал видеосвязь или самый обыкновенный телефон, но в этот раз мне было необходимо видеть живые глаза собеседницы. К тому же женщина все еще проживает в Ведеске, где в тысяча девятьсот девяносто пятом году произошло то, о чем я и хотел бы узнать из разговора. Фактически Мария Борисовна Чернова живет в десяти минутах езды от моего собственного дома и в десяти минутах от места трагедии. Ведеск вообще очень маленький городок и если вы, уважаемые читатели, на досуге прогуглите его, введя в поисковике «Ведеск» или «Молотовоград» (как он назывался до 1992 года), то узнаете, что в городе проживает триста пятьдесят тысяч человек. А еще что в Ведеске есть музей швейных машинок, драматический театр, трубопрокатный комбинат, кондитерская фабрика, четырехкупольная церковь Николая Чудотворца в псевдовизантийском стиле в которой отпевали поэта девятнадцатого века Тимофея Жиломина, свое телевидение, ботанический сад строгой овальной формы и много чего еще.
Уже немолодая женщина сделала повторный глоток чая и с такой резкостью вернула бокал на клетки скатерти, будто я пытался ее отравить и она это поняла.
– В тот вечер, двадцать пять лет назад, муж пришел домой поздно, – заговорила она, остановив взгляд куда-то перед собой. – Ночью. Но я, разумеется, не спала, я не могла заснуть без него. Он, конечно, звонил по телефону, в то время ни у кого не было никаких мобильников, он звонил со служебного, предупреждал, что задержится. Наверное, я не то говорю, наверное, надо по существу, а я про…
– Все правильно. Продолжайте, именно это я и хочу от вас услышать. Мы же с вами не сухие комментаторы, читателям будет интересно и важно все, что помогает погрузиться в атмосферу реализма. Продолжайте, Мария Борисовна.
– Вася пришел… Вернее сказать – его привезли на служебном автомобиле уже во втором часу ночи. На нем лица не было, представляете. Он был не просто бледным, он был серым. Я таким его потом видела только через десять лет. В гробу. – женщина поморгала, отгоняя завязавшиеся воспоминания об умершем супруге. – Вася держался за сердце, у него уже тогда было слабое сердце.
– Василий Васильевич рассказал вам о случившемся?
– Само собой. Он не мог уснуть, мы с ним сидели вот здесь, на этой кухне и он мне все рассказывал. Курил свои папиросы и рассказывал, а я ему не разрешала курить папиросы, у него сердце было слабое… А утром, не было еще и семи, как за ним приехала тот же самый «УАЗик» и он уехал в управление.
– Что он рассказывал?
Прежде чем начать длинный монолог, Мария Борисовна еще раз вздохнула и долго смотрела перед собой отсутствующим взглядом погруженного в далекие воспоминания человека. Глядя на нее, мне вспомнился мой прадед, рассказывающий о плене в годы Великой Отечественной войны и о том, как пытался уснуть в запертом железнодорожном вагоне
