Это…
– Селеста Престон. Я желаю знать, кто летает на вертолетах над моей собственностью в… – она нашла глазами часы на белом ночном столике, – в семь часов двенадцать минут утра! Эти сволочи мне чуть крышу не снесли!
– На вертолетах?
– Ты плохо слышишь? Кому говорят: три вертолета! Пронесись они чуть ближе, так одеяло бы с меня сдули, черт тебя подери! Что творится?
– Э-э… не знаю, миссис Престон. – Помощник шерифа несколько оживился, и Селеста представила себе, как он сидит за рабочим столом, весь обратившись в слух. – Если хотите, я свяжусь с шерифом Вэнсом по рации.
– Хочу. Скажите ему, чтобы живо ехал сюда.
Она повесила трубку раньше, чем молодой человек успел ответить. Вошла Таня и на одном из оставшихся серебряных подносов подала ей «Кровавую Мэри». Селеста взяла бокал, стебельком сельдерея размешала жгучие перчинки и в два глотка выпила коктейль почти до дна. Сегодня Таня добавила чуть больше соуса табаско, чем обычно, но Селеста и не поморщилась.
– С кем мне сегодня надо чесать языком? – Она провела запотевшим краем стакана по высокому, изрезанному морщинами лбу.
– Ни с кем, в расписании чисто.
– Слава тебе господи! Что, шайка проклятых кровососов дает мне передышку?
– Встреча с мистером Вейцем и мистером О’Коннором у вас назначена на утро в понедельник, – напомнила Таня.
– Так то в понедельник. К тому времени я, может быть, умру.
Селеста допила «Кровавую Мэри» и возвратила бокал на поднос. Ей пришло в голову, что можно вернуться в постель, но уж слишком она завелась. Целых полгода одна проблема сменяла другую, не говоря уже о моральном ущербе. Иногда Селесте казалось, что она – боксерская груша в руках Господа. Женщина знала, что много раз в жизни поступала нечестно и некрасиво, но расплата за грехи оказалась весьма своеобразной.
– Что-нибудь еще? – Темные глаза Тани смотрели бесстрастно.
– Нет, все. – Но не успела горничная дойти до массивной двери из красного дерева, как Селеста передумала. – Погоди.
– Да, сеньора?
– Только что… я не хотела тебя обидеть. Просто… знаешь, такие времена.
– Я понимаю, сеньора.
– Хорошо. Послушай, если вам с Мигелем захочется когда-нибудь отпереть бар для себя, валяйте, не стесняйтесь. – Хозяйка пожала плечами. – Незачем спиртному пропадать зря.
– Я учту, миссис Престон.
Селеста знала, что разговор напрасный. Ни Таня, ни ее муж не пьют. Впрочем, может, оно и лучше: у кого-то в этом доме должна оставаться ясная голова, хотя бы для того, чтобы держать на расстоянии стервятников в человеческом обличье. Глаза Селесты встретились с Таниными.
– А знаешь, тридцать четыре года ты зовешь меня или «миссис Престон», или «сеньора». Неужели ни разу не хотелось назвать меня Селестой?
Таня смущенно покачала головой:
– Неоднократно,
