планировании возможности военных атомных действий – что якобы является советской специализацией – заняло бы пару толстых томов. Но оказалось, что «а король-то голый». За эвакуацию населения в тридцатикилометровом радиусе вокруг точки «зеро» взялась сначала не армия со своим специальным транспортом, а обычные грузовики и автобусы из Киева. Через неделю же, когда не только в странах Запада, но даже в Польше были введены многочисленные меры предосторожности и профилактики (например, запрет выпаса скота на открытой территории, ибо в таком случае главным образом в организмах коров концентрируется радиоактивный йод и попадает в увеличенном количестве в молоко; рекомендация употребления препаратов радиоактивного йода детям и беременным женщинам и т. п.), в Советах власти ни о чем население вообще не предостерегли, никаких мер предосторожностей не опубликовали. С политической точки зрения это, может, и понятно, поскольку к светлому будущему эта система всегда шла по трупам. С точки зрения практической и по сути – это, однако, преступная глупость, поскольку последствия лучевого поражения будут давать о себе знать через многие годы, а дозы облучения, полученные за непродолжительное время после катастрофы, должны быть весьма значительны, особенно для людей, пребывающих на открытом пространстве и во время дождя. Следовательно, надо было надеяться на ввод в действие такой радиационно-метеорологической службы, какую для себя быстро сымпровизировал Запад, но в Советах не было ее ни следа.
Даже о существовании военных подразделений, специализированных в области атомной обороны, советская пропаганда напомнила только на пятый или шестой день после катастрофы.
То, что ни гражданские власти, ни военные не были подготовлены к смертельно опасному заражению значительной территории собственной земли собственными атомами, не подлежит сомнению. Поэтому возникает вопрос, что прикрывало сочетание фактического бездействия и пропагандистского лепета: оборонительную пустоту или, скорее, особую структуру советской системы?
То, что можно было наблюдать, можно объяснять двояко. Например, так, что военная атомная сила Советов – это, прежде всего, оружие чисто наступательное и не столько служит применению в войне, сколько представляет инструмент политики устрашения, шантажа, «финляндизации». И предполагается применять эту силу для различных натисков, торгов, для психического поражения общественного мнения Запада, одним словом – для блефа, который размягчает атлантический альянс, вбивает клин между Западной Европой и Америкой и, наконец, приносит Советам плоды победы без войны. Тогда отсутствие средств обороны, по качеству и количеству пропорциональных средствам нападения, можно отлично понять. Однако такую возможность никогда не учитывал ни один «кремленолог». Наоборот, многие годы они подчеркивали, что, создавая огромные противоатомные убежища, планы децентрализации промышленности,
