заинтересоваться, почему гонцов нет. Более, господа, я ничего предложить не могу.
– Значит, просто ждать? – мрачно уточнил ротмистр.
– Да. Ждать и воевать. Иного выхода, господа, у нас с вами просто нет. Осмелюсь напомнить, что все мы здесь империи присягу давали. Так что, будем воевать тем, что имеем.
– А тех гранат у казачка много? – быстро спросил ротмистр.
– А вот этот вопрос я сейчас пойду выяснять, – грустно усмехнулся комендант. – Кто у нас на восточной стороне угловым барбетом командует?
– Унтер Ахримов.
– И что? Как там с горцами?
– Доклада о прорыве не было. Получается, отбились, – развел ротмистр руками.
– Да как же так-то, господа? – возмутился комендант. – Вы же офицеры, а простых вещей не знаете.
– Так не хватает нас на все участки, вам ли не знать, – отмахнулся ротмистр. – Взводами прапорщики командуют. При пушках наводчиками сами становятся. Вот и приходится унтеров на команду ставить. Довели фортификацию, – скривился он, снова махнув рукой.
– Ладно, не будем сейчас из пустого в порожнее переливать, – осадил комендант ненужный спор. – Возвращайтесь на свои места, господа, а я отправлюсь на восточную стену. Ежели что, меня там ищите.
Ночь прошла в тревожном ожидании очередного штурма, но горцы атаковать не решились. Почему? Да бог его знает. Может, не умели, а может, просто не решились. Но с первыми лучами солнца все, кто имел на стене свой участок, уже стояли на помосте, всматриваясь в рассветный туман. И стоило только туману рассеяться, как в лагере осаждавших началась какая-то суета.
Елисей, которого комендант своим приказом забрал с места, нещадно зевая, выбрался к зубцу и, достав из сумки полевой бинокль, принялся рассматривать то, что начал строить противник. Но сколько парень ни всматривался, сколько ни ломал глаза, но ничего путного так и не разобрал. Какая-то крестовина, на которой крепился тонкий столб. Скорее даже длинная, заостренная жердь.
– Чего там? – раздался хриплый голос, и Елисей, опустив бинокль, обернулся.
– Жердь какую-то на крестовину крепят. Думал, орудие какое для штурма, но никак не похоже.
– Кол это, – мрачно выдохнул обратившийся к нему немолодой казак. – Из наших кого казнить станут.
– Как это казнить?! – от удивления Елисей едва бинокль не выронил.
В его сознании, человека двадцатого века, подобное обращение с пленными казалось чем-то кощунственным. Да, расколоть пленника по горячему, чтобы получить нужные сведения, это понятно, а вот подвергнуть его казни только ради удовлетворения собственных инстинктов, совсем другое. Впрочем, за речкой приходилось видеть подобное. Вспомнив несколько эпизодов из собственного прошлого, парень молча кивнул и, вздохнув, снова поднял бинокль.
Горцы закончили работу и, подняв получившееся сооружение на руки, потащили его в сторону крепости. Наведя
