звонки, тренеру помогать – всякая ерунда. Нам бы твоя помощь пригодилась.
Петр корчится и отворачивается.
– Да тут любой идиот справится. Здесь и образование не нужно.
Старший улыбается, фыркает, качает головой, но не отвечает на это, а подсаживается ближе.
– Ты же не только это умеешь, – быстро завоевывает он внимание Петра. – Ты на паре игр тогда хорошо команду настраивал, еще когда сидел на скамье запасных. Будешь готовить им речи перед играми. Мы тогда благодаря тебе…
– Да фигня это все, – отмахивается Петр, встает и отворачивается. – Лучше кого-то найти, кому это интересно. Я сам разберусь.
Брат вздыхает тяжелей, но остается спокоен и теперь. Он тоже поднимается и не отступает.
– Петь, нам помощь нужна, – говорит он совершенно искренне.
Обычно молчаливый, Антон смотрит пронзительно, честно, без хитростей и уговоров открывая свои мысли брату. Трудно удержать взгляд и не отвести глаза. Трудно отказать. Удивительно, но хочется согласиться уже только потому, что он просит. Он ведь никогда почти ничего не просит, говорит «ладно», да и все. А в этот раз, похоже, все совсем по-другому.
– Нет, – отворачивается юноша. – Извини. Ничем не могу помочь.
Уговаривать бесполезно. Антон хорошо это понимает. Если не удалось сейчас, значит, брат не согласится.
– Как знаешь. Я на тебя рассчитывал, но… ладно.
В этот раз его «ладно» будто острием скользит по груди. Даже не попрощаться теперь. В такие моменты кажется, что лишнее слово только дразнит. А затем дверь в комнату закрывается.
Игра окончена. Герой Петра возрождается, а через полсекунды на экране появляется заставка. Поражение и конец игры были предугаданы точно, но злость уже прошла.
Едва кулер в системном блоке перестает издавать шум, как из-за двери доносятся голоса. Брат разговаривает о чем-то с матерью, а вскоре уходит. Вечер неожиданно становится осенним, тяжелым и серым, хотя лето еще только прошло и теплые дни не закончились. От этого сон укутывает быстрее, чем обычно.
«В игре все было бы по-другому, – навязывается мысль, стоит закрыть глаза. Потоком фантазий пробуждаются сонные видения, поднимаясь из тьмы живыми образами и настолько четкими, настолько яркими красками, что чувства обретают насыщенность вместе с ними. – Если, конечно, владеть магией. Это не по клавишам долбить. Колдуешь стан, бросаешь второй… там и одному можно было бы… без всяких уродов… магия, да… в руках…».
Все размыто и нечетко, но в то же время ясно. Сонные иллюзии так успокаивают, так насыщают чувствами и бодростью. Все подвластно. Никто не нужен. Лишь один должен быть достаточно хорош. Один.
Вдруг, образы резко становятся четкими, а затем внезапно пропадают за ширмой беспросветного мрака. Тьма скрывает видения от глаз, но не прячет их от чувств. Вокруг становится шумно, кто-то переговаривается. Слышны голоса. Много. Некоторые выделяются. А затем Петр резко открывает глаза.
То, что уже наступил день, нисколько не тревожит ум.
