чтобы устроить ей допрос с пристрастием.
– Ты чем-то расстроена, Энн?
И как ей объяснить, что я надеялась получить официальное приглашение и хоть на денек вырваться из академического плена в большой город? Заглянуть в Ателье, побродить по улочкам Лондона. И поговорить – обстоятельно, душевно, а не наспех. Но, раз тетя заявилась сама, значит, хочет решить вопрос быстро.
– Просто соскучилась.
– Ты все такая же бледная, – Аманда согрела мои щеки в мягких ладошках. – Совсем не бываешь на солнце…
В кафе я всего на миг позволила себе окунуться в лучистые теплые глаза. Такие знакомые, такие родные. Мамины. Затем стряхнула грусть и настроилась на деловой разговор. Из отведенного часа осталось уже минут сорок.
– Я хотела спросить кое-что… о моем прошлом, – призналась я тетушке в корыстной цели.
– Да поняла я, что ты не о платьях звала поболтать, – коряво улыбнулась Аманда. – Эта история… с Парижем и Артуром… Я до сих пор в себя прийти не могу. Он рассказал в двух словах, но я бы не отказалась от подробностей.
Народу в кафе было прилично. За соседними столами расположились две шумные компании, заказывавшие обильный завтрак. Они с интересом косились на красивую леди в пернатом пальто – нечасто увидишь в деревне столь изысканные наряды. Да уж, тетя не умела не привлекать к себе внимание.
– А я бы не отказалась знать, какого черта вообще происходит! – сглотнув дурной кофе, выпалила я. – И почему шесть лет меня прятали в «Эншантели». Точнее, от кого.
– Энни… Я не могу, – тетя испуганно замотала головой, и шляпка сдвинулась сильнее, грозясь свалиться совсем.
– Еще как можешь! Ты мне должна… И памяти родителей – тоже.
– Не следовало отдавать тебя в тот интернат. Но после смерти Этти и Ника… Я не представляла, как со всем этим жить.
Услышав имена родителей, я вздрогнула. Когда-то они называли так ласково друг друга. Этти – Этуаль, в переводе с французского – звезда. Я и теперь вглядывалась в небо, надеясь, что хозяйка космического имени, жившая ярко и красиво, получила теплое местечко в каком-нибудь из созвездий.
– Я, правда, не могу. Не имею права.
Зачем-то Аманда решила все-таки снять пальто, хотя на входе отказалась. Стаскивала медленно, долго расправляла перья… Словно специально тянула время. Засучила рукава шифонового платья…
– Что это?!
– Печать запрета.
На сгибе локтя мерцала золотым контуром странная отметина. Круг, разделенный крестом на четыре сектора и испещренный мелкими символами.
– Магическая татуировка, скрепляющая данное слово, – зачем-то пояснила она прописную истину. – Клятва телом, духом и помыслом.
Не хотелось даже думать, какая расправа ждет Аманду за разглашение. И что это за тайна, которую надо защищать кровавыми рисунками на собственном теле?
– Кто
