его вдоль поднебесья в Аид, где он терпит вечные ужасные муки.
Сын Эола и Энареты внук Посейдона Салмоней превзошел в дерзости всех смертных. Он насмехался над Зевсом, создавая гром грохотом котлов, а молнии – с помощью факелов. Он разъезжал на грохочущей колеснице, бросал в народ горящие факелы и вопил:
– Чем я не Громовержец?! Нет, я выше, посмотрите – мои деяния превосходят деяния Зевса. Разве не ярче мои факелы зевсовых молний и не громче грохот моей меди и стук копыт моих лошадей, чем его громы?
Зевс поразил его перуном, низверг в Аид и уничтожил весь город с жителями, которые ему внимали.
Некоторые говорят, что Зевс домогался до дочери Салмонея юной Тиро, с нежного тела которой, с одеяний серебрянотканых свет изливался божественный, веяло милой красою. Якобы именно после того, как Салмоней узнал о том, что бог неотступно преследует его дочь, он стал издеваться над Зевсом, выставляя грозного для всех Громовержца со всеми его громами и молниями в комическом свете.
Согласно Диодору, не Зевс, а Посейдон влюбился в Тиро из-за ее красоты, сочетался с ней, и та родила сыновей Пелия и Нелея. Салмоней же, не поверив, что Тиро лишил девственности Посейдон, стал скверно обращаться с дочерью и в конце концов получил возмездие и погиб, пораженный молнией Зевса.
Сын Эола и Энареты, потомок Тантала и Прометея хитроумнейший герой Сисиф рассказал речному богу Асопу, где скрылся Зевс с его малолетней дочерью Эгиной, и за это царь богов приказал Танатосу бросить преступника в оковах в Аид. Однако Сизиф обманом сам заковывает бога смерти в его же колодки и держит его в плену. Лишь после вмешательства Мойры Лахесис, Арес по приказу Зевеса освобождает из колодок незадачливого бога смерти. Разгневанный Танатос исторгает душу Сисифа и отводит ее в царство теней умерших. Но и тут хитрец сумел обмануть великих подземных богов. Он запретил своей жене Меропе совершать после своей смерти погребальные обряды, а Аиду и Персефоне, смиренно потупив глаза, почтительно молвил:
– Вы властительные боги самых гостеприимных домов достойны величайших почестей меж всех бессмертных. Вечная кара должна постигать того из людей нечестивых, кто с подобающим даром не будет вас чтить, принося, как положено, обильные жертвы. Как я страдаю здесь, что не могу сам исправить на земле все упущения и наказать виновных не совершающих погребальных обрядов.
Вскочили с тронов объятые радостью и царь, и царица, Аид веселился не только глазами, губы его сами кривились в непривычной усмешке. Мудрая Персефона предложила супругу отпустить на несколько дней столь достойного человека, чтобы он восстановил на земле попранный порядок.
Говорят, что такого никогда не было в мрачных пустотах гостеприимного дома – царь с царицей вместе проводили коринфского царя на берег стигийский. С ними был так же Кербер, который всеми тремя головами ласкался о ноги Сисифа, прихватившего для него с царского стола лепешки
