начали мелькать мушки в глазах. Или от жары?
– Здесь душно, – выдохнула она, прижимаясь спиной к каменной стенке. – И ужасно жарко.
– Ничего подобного, здесь зуб на зуб не попадает, – сначала возмутилась драконица, а потом ахнула. – Это у тебя жар! Хватит, прекращай, надо возвращаться! Положи на место, попробуем в другой раз.
И она попыталась забрать куртку у Илоны, но та машинально вцепилась в нее, и от рывка рухнула животом на землю. Яйца вылетели из ткани и попадали прямо перед носом. По поверхности скорлупы плясали светящиеся точки. Или это в глазах рябило? Илона попыталась встать, но руки не слушались и дрожали.
– Да что ж вы за сукины дети, вприсядку приплясывать вокруг вас, что ли, пока не сдохну? – рявкнула она в сердцах.
Тут же поперхнулась, раскашлялась и ткнулась головой в грядку. Вытерев рот о рукав валяющейся куртки, Илона с трудом подняла голову.
И едва успела отпрянуть, когда прямо перед самым носом вдруг щелкнула зубами маленькая пасть. Крохотный, размером с гусенка, дракончик смотрел на нее черными глазками-бусинками, между выпирающими клыками дрожал тонкий раздвоенный язычок. Его собратья высовывали треугольные головки из дырок в скорлупе и изумленно озирались вокруг. Но как же она не услышала треска?
– Илона, все получилось! – лицо Эльзы плыло перед глазами, а голос будто доносился сквозь вату.
В ушах гудит, поняла Илона, потому и не услышала.
– Индивидуальный подход к каждому, – выдавила она из себя смешок. – Кому пряники, а кому и…
Но последнее слово, за которое, кстати, в родном мире полагалось трижды прополоскать рот водой с солью, очищающей скверну, она произнести не успела. Стены пещеры потемнели, их поверхность вспыхнула сотнями бриллиантов. Проваливаясь в звездное марево, она только и успела тихонько рассмеяться.
А дальше было тепло и очень легко. Свет звал ее к себе, и она, крохотная песчинка разума в бескрайней Вселенной, хотела рвануть ввысь, но тело вдруг обрело плотность и тяжесть, и резко дернулось назад, как на веревке.
– Не сопротивляйся, – стоял в ушах хриплый шепот. – Ищи дорогу домой!
И где-то далеко, в самом низу, вспыхнул крохотный огонек, мерцающая точка, сильнее и ярче остальных. Илона падала вниз, и казалось, будто легкие сейчас взорвутся от полыхающего жара. Она пыталась кричать, но не могла даже открыть рот.
А потом она рухнула с высоты на землю, и дикая боль от удара оглушила ее. «Череп треснул», – мелькнуло в затухающем сознании. Тело ощущалось как кисель, растекшийся по твердой поверхности. Во рту стоял привкус крови. Ее было так много, что дышать не получалось, внутри все клокотало.
«Если не сплюну – задохнусь. Хотя, я и так сейчас умру, какая разница?»
Но задыхаться от стоящей в горле крови было противно. С трудом Илона повернула голову вбок, а потом вниз, и закашлялась.
Вчерашние макароны с мясом вышли наружу, как пробка из бутылки шампанского.
