говорю, не подвержен я!
– Только звонить надо сначала в регистратуру.
– А может, того? Само пройдет?
– Но не проходит же! Вы же сказали: часто темнеет в глазах. В следующий раз, когда вы так упадете… мордой в забор, – она намочила марлю дистиллированной водой из большой стеклянной бутыли и оценивающе посмотрела на его разорванную щеку, – вас ограбят или… еще что-нибудь похуже.
– Да чего хуже-то?!
– Убьют, – выговорила она хладнокровно. – Сходите к врачу.
Он вздохнул и спрятал карточку в нагрудный карман испорченной рубахи.
– Умойтесь, только осторожно, иначе все опять закровоточит. Давайте я вам помогу.
Он поднялся – Анфиса придерживала рукой угол полки, чтобы ненароком опять не треснулся! – шагнул и нагнулся над раковиной. Он умывался и смотрел в зеркало – изучал не столько себя, сколько Анфису за плечом, которая деловито прибиралась на столе, собирала бинты и пузырьки с перекисью и зеленкой.
Она чувствовала его взгляд, но позволила себя рассмотреть.
У него были умные и быстрые глаза.
– А как вас звать, девушка? Вы же меня… того… почти что от смерти спасли, а я… того… не знаю, как вас звать.
– Меня зовут Анфиса.
– А меня Илья. Решетников Илья. У меня… бизнес.
Она хмыкнула, не в силах удержаться.
Вот зачем он сказал, что у него бизнес?! Затем, что мужик без бизнеса – все равно что мужик без штанов – почти что и не мужчина?! Она видит его в первый и последний раз в жизни – бог даст! – какое ей может быть дело до того, бизнес у него или нет?!
Доблестный рыцарь, сэр Квентин, убивший в последнем крестовом походе трех сарацинов, поскакал к пределам Паннонии, чтобы убить турка, а потом еще в Каледонию, чтобы заколоть там каледонца, что свидетельствует о бесконечной доблести сэра Квентина!
Бизнес у него, надо же!..
– А если мне медицина лекарств каких-нибудь пропишет, я, девушка, к вам приду. То есть, Алина.
– Анфиса.
– Извиняюсь.
– Ничего страшного. – Господи, хоть бы ушел уже!
Последовала некоторая пауза, словно он позабыл, о чем говорил.
– Договорились, да, девушка?
– Договорились, – согласилась она любезно и настежь открыла дверь в коридор, что означало – прошу вас, или, по-простому, проваливай!
Он протиснулся мимо нее, косясь и пятерней закрывая испачканную рубаху, чтобы не задеть ее крахмальный белоснежный халат – вежливый и культурный мужчина!
Анфиса повела его к двери, забежала вперед и распахнула перед ним дверь в торговый зал. Все замерло, как в плохом кино, пока они медленно-медленно шли через зал, пока он медленно поворачивался к ней, кивал ей сверху вниз и брался за ручку двери. На крыльце он застегнул пиджак, долго шарил в нагрудном кармане, искал что-то. Не нашел, тяжело сошел со ступенек и пропал из виду.
Плохое кино кончилось.
Анфиса
