Они беседовали между собой довольно тихо, но даже если бы кричали, то Ньюкомб, увлеченный своим занятием, едва ли слышал бы их. Под пером этого настоящего художника рукоятка стилета выходила даже совершеннее, чем была на самом деле.
Слейтер еще раз посмотрел в иллюминатор, за которым чернел недалекий берег.
– Так когда вы намерены возобновить путь, капитан? – спросил он.
– Пополним запасы пресной воды и уйдем. Думаю, не позднее завтрашнего утра.
– Нам не опасно здесь оставаться так долго?
– А чего нам опасаться? Если они появятся вдруг на берегу, то мы сразу уйдем. А если в море, то у русских нет ни одного корабля, который может догнать «Таиф».
– Я все равно поторопился бы. Вы закончили вашу живопись? – обратился Слейтер к Ньюкомбу.
– Совсем немного осталось, – ответил тот.
В кают-компанию вошел боцман.
– Сэр, в двух кабельтовых лодка. Похоже, рыбаки, – доложил он капитану.
Через минуту Слейтер, Ньюкомб, капитан и боцман стояли на мостике. Рулевой матрос бесстрастно смотрел перед собой.
Капитан опустил подзорную трубу.
– Да, это рыбаки. Они нас увидели и удирают, – сказал он.
– Я бы их не отпустил, – отозвался, чуть подумав, Слейтер.
– Пока мы спустим шлюпку, они уйдут. Мы можем легко разнести их двумя-тремя выстрелами, но тогда о нашем присутствии будет извещено все побережье на десять миль вокруг.
Капитан еще раз глянул в подзорную трубу. Рыбаки изо всех сил гребли к берегу.
– Развернитесь к ним кормой, капитан, – сказал Ньюкомб.
«Таиф» начал выполнять этот маневр. Около пускового станка стоял Ньюкомб и заводил провода в чрево своих ракет.
Биля, Кравченко и Чиж лежали на уступе скалы среди можжевельника и наблюдали за происходящим.
– Уходят англичане? – спросил Кравченко.
– Нет. Якорь не выбрали, – ответил Биля.
– На корме чего-то гуртуются, – заметил Чиж.
Тем временем «Таиф» завершил поворот и остановился. Задняя стенка кормы неожиданно откинулась. Пластуны увидели Ньюкомба и ракетный станок.
В лодке налегали на весла четверо рыбаков. Седые волосы одного из них развевались по ветру. Еще двое были почти дети лет тринадцати-четырнадцати. Видимо, это были дед, отец и двое внуков.
С кормы «Таифа» сорвалась ракета, затем еще одна. Через мгновение на поверхности моря покачивались только мелкие обломки досок.
Кравченко обернулся к Биле. На лице у него было написано глубокое изумление. Чиж и вовсе приподнялся с открытым ртом, чтобы получше разглядеть то, что случилось в море.
– Это чем же они их таким? – спросил Кравченко.
– Конгривова ракета, – ответил Биля.
– А то мы ракет этих не видали! Но те летают в белый свет как в копеечку, а эти-то как точно легли. Да и заряд другой! Как обухом бухнули.
