стоянку разбили, животные были напоены и накормлены, а караванщики расселись вокруг исходящего паром котла, Масхул уединился в своём шатре. Хитрый Золотой Палец всегда имел при себе три кошелька. Первый, на поясе, для меди и мелкого серебра, на мелкие расходы и на случай если на базаре его попробует ограбить ловкий воришка. Второй, за пазухой, с золотыми дирхемами для крупных покупок. Этот же кошелёк, не дай Пятирукий Чу, планировалось отдать разбойникам, если нападут на караван. Третий же, хитро спрятанный мешочек, хранил самое дорогое: самоцветы Слезы Пустыни, добытые в глубоких пещерах под таинственной крепостью Далакхай-ра. Никогда не тускнеющие, всех семнадцати цветов радуги. Драгоценные, стоящие баснословных денег, желанные и манящие.
Не глядя, он доставал их по одному и считал шёпотом, боясь сбиться.
– …Восемнадцать, девятнадцать, двадцать.
Камень для подарка аннуакану оказался голубым оглем безупречной чистоты. Цвет неба, воды и Подательницы, Восьмой из Семнадцати. Купец сотворил знак богини, как бы прося прощения и спрятал оставшиеся камни. Высокую цену запросил не-живой: весь караван, вместе с самим Масхулом, не стоил этого самоцвета. Но и наградил аннуакан по-царски – оставил в живых, что само по себе немало. А кроме того, купец знал точно, целый год ему будет сопутствовать удача. Хочешь – торгуй, хочешь – играй в кости, желаешь странного – просись в ученики к колдунам-шуофканам, или посватайся к принцессе из царского рода. Нигде тебе не будет отказа. Знал это Золотой Палец, и уже чувствовал, что поменяет прозвище на Золотую Длань.
Масхул заботливо положил камешек-огль в деревянную шкатулку. И тут же задумался: кого послать к «старику» с подарком? Ясное дело, человек отданный бессмертному дэву для развлечения – нежилец. Даже останков его не найдут, был уверен караванщик. Нужно выбрать самого бесполезного…
Перебирая в уме людей Золотой Палец морщился. Может, послать Касыма? Слишком уж глуп любимый племянник. С другой стороны – родная кровь. Одного из слуг? Кого-то из рабов? И тут Масхул хлопнул себя по колену. Мальчика! Отдать нового раба, и дело с концом. Пусть развлекает чудовище умением считать.
– Касым! – купец вышел из шатра и подозвал племянника.
– Да, дядя?
– Приведи Миназа.
– Кого? – рожа Касыма стала глупо-недоуменной.
– Мальчишку. Быстро!
Пока племянник разыскивал раба, купец искал глазами валуны. Ага, вот они! Точно у озерца, стоят как часовые.
– Вот он, дядя. Выпороть его?
Миназ съёжился – рука у Касыма была тяжёлая.
– Можешь отдыхать.
Масхул отпустил племянника и пристально посмотрел на Миназа. Щуплый, на лице страх, голубые глаза, похожие на самоцвет-огль. Наверное, это знак, – подумал купец, – может и не станет аннуакан убивать раба.
– Иди за мной.
Размашистым шагом Масхул обошёл озерцо. Мальчик семенил, едва поспевая за купцом. Он не понимал, что вдруг понадобилось хозяину?
