style="font-size:15px;"> Допрос затянулся на три с лишним часа, после чего меня отпустили на свободу с чистой совестью. Хотя на лице капитана второго ранга явно читалось желание придушить рядового Морозова собственными руками или засадить на «губу» надолго. Но даже наряда на кухню удалось избежать – очевидно, моя информированная тушка срочно потребуется в самое ближайшее время.
На выходе из штаба обнаружился капитан Иванов, правда уже без конвоиров. И даже не злой, хотя просидел из-за меня здесь полдня.
– Почему-то не сомневался, что ты выйдешь сухим из воды, – по-отечески похлопал Иванов меня по плечу, словно это не он собирался меня брать за цугундер и волочь в кутузку только недавно. Что за показательные выступления? Твоя идея?
Оказывается, мой проект с клубом «юнармейцев» восприняли всерьез, а это значит, что комендантская рота должна будет подготовить показательное выступление к Дню защитника Отече… ээээ… здесь это еще День Советской армии. Так сказать, ударить пиаром по электорату.
Капитан Иванов очень удивился, когда получил это задание, поскольку даже не подозревал о таком природном явлении, ни в одном Уставе цирковые выступления с автоматом Калашникова не прописаны. Но узнав, чья эта идея, успокоился и решил дождаться автора и художественного руководителя проекта, то есть меня. И лично спустить шкур… узнать, в чем дело.
Я как мог его успокоил, сообщив, что идей у меня на три таких выступления хватит, а при его способностях в дрессировке личного состава мы к празднику обязательно успеем.
В целом разговор с начальником особого отдела Каспийской флотилии сложился нормально. Конечно, экспромт до добра не доводит, но могло быть и хуже. Блефовал я отчаянно, иногда перегибая палку сверх допустимого. Но дожать меня и потрясти как следует товарищ Громов не смог, хотя явно подозревал в моих речах большой процент лапши и развесистой клюквы заодно.
К чему эта сложная схема с несуществующим старцем, его полномочным представителем и посредником в моем лице? На самом деле это вынужденный компромисс и мера защиты одновременно.
Мне все равно нужно было выйти из тени на прямой контакт с кем-то из военных или КГБ. Поскольку время поджимает, а мои возможности лично влиять на ситуацию в стране практически исчерпаны.
Но при этом требовалось защитить себя от грубых методов извлечения знаний из моей головы. В спецслужбах работают не только сентиментальные романтики, похожие на Штирлица из кинофильма. Скорее, наоборот, преобладают жесткие прагматики и циники, а добросердечные самаритяне, как в книгах Юлиана Семенова, там практически не встречаются – специфика службы не предполагает. И ради пользы дела, или же из идеологических убеждений в собственной правоте, распотрошат меня на раз с применением любых средств: химических или физических.
Поэтому пришлось создать искусственно ситуацию, когда секретных знаний у меня очевидно нет, я – только посредник, а прессовать не только бессмысленно, но и опасно
