каждый раз это оказывалось письмо от мамы, которая, бог знает в который раз, интересовалась, есть ли у Киры дрова, и обещала передать с оказией посылку с продуктами…
Кира с тоской обвела глазами стертую с лица земли улицу. И сколько это все будет продолжаться?
***
В начале июля, когда они шли к школе, где формировались дивизии народного ополчения, говорили, что война закончится через пару месяцев.
– Ну, не успеем повоевать!– расстраивались мальчишки. – Ноябрьские праздники будем встречать в Берлине!
То утро выдалось на редкость солнечным и теплым. Вовсю распевали птицы; кружили над головами стрижи; на клумбе перед школой цвели тюльпаны, и мир казался таким совершенным, что, если бы Кире сказали, что война закончится на следующий день, она бы охотно поверила.
Теперь же говорили, что война закончится через полгода-год, но Кира надеялась, что все закончится уже к весне. Да, когда огромная сосулька на угловом доме начнёт таять, и тяжелые капли упадут прямехонько за воротник её пальто, как прошлой весной.
Тут Кира вспомнила, что угловой дом разбомблен ещё в августе, и никакой сосульки там больше не будет.
На девушку внезапно накатил приступ острой жалости, будто был потерян лучший друг. И скольких она ещё потеряет?
Кира едва не заплакала, но тут ей в голову пришла другая мысль.
Когда-нибудь война кончится!
Через год, через два, через пять. И все эти пыльные темно-красные кирпичные груды, куски стен с рваными клочьями обоев, покореженные листы железа с крыш, деревянные балки и остатки мебели вывезут, а вместо них появятся новые, большие, красивые дома.
Внезапно воздух вокруг Киры как будто сгустился, заколыхался, и сквозь эту пелену проступили очертания совершенно другого мира.
Кира увидела улицу, широкую, с высокими светлыми домами, с ветвистыми деревьями на обочинах.
И это было не видение, не мираж, не галлюцинация! Кира видела улицу и дома в мельчайших деталях, вплоть до фикусов и герани на подоконниках. Вот ближайшее к ней окно распахнулось и оттуда выглянула молодая, такая же светловолосая, как сама Кира, девушка. Она взмахнула рукой и на асфальт посыпалось пшено, на которое тут же налетели голуби.
Вот навстречу Кире шли прохожие: женщина с ребенком, мальчик лет десяти с портфелем в одной руке и стаканчиком вафельного мороженого в другой.
Кира потерла глаза- нет, и дома, и мальчик, и женщина с ребенком никуда не делись; и голуби ворковали по-прежнему, склевывая зерна.
Пшено! Кира вспомнила, что дома у неё ничего нет, кроме хлеба и сахара. Если отогнать голубей, можно было бы набрать немного пшена и сварить на ужин кашу.
Девушка нагнулась и потянулась к голубям. Птицы тут же шумно взлетели, и теперь Кира не могла оторвать глаз от светло-желтых крупинок. Как раз хватит на тарелку каши.
Однако едва она коснулась их, как воздух снова заколыхался и сгустился; все вокруг пришло в движение; ещё минута- и пшено исчезло,
