Нужно было разобрать вещи. У него их было совсем немного: пара сменных рубашек и брюк, несколько пар носков, нижнее бельё, мыльные принадлежности, и блокнот в коричневом переплёте – в нём юноша делал наброски своего романа, записывал стихи, свои мысли. Быстро расправившись со своими немногочисленными пожитками, Ричард подошёл к Калебу, который продолжал курить, задумчиво всматриваясь в вывеску небольшого магазинчика напротив их дома, блики которой отражались в линзах очков юноши.
Задрав голову, Ричард посмотрел на небо. Ему было непривычно не видеть звёзд. В этом городе работали десятки фабрик и заводов, выбрасывавших тонны дыма и копоти. Небо застилал густой смог, который словно одеялом окутывал весь город.
– В моём городе, когда наступала ночь, я часами мог смотреть на звёзды, – произнёс Ричард, с досадой опустив голову.
– У нас звёзды редкое явление.
Немного подумав, Калеб добавил:
– Помню, когда я был маленький, отец возил меня за город. С наступлением темноты мы, лёжа на траве, считали падающее звезды, отец показывал мне разные созвездия… Как давно это было, – он грустно улыбнулся, поправив съехавшие очки.
Ричард повернул голову, смотря на профиль молодого человека. С новой силой в нём проснулось любопытство.
– Что же случилось? – осторожно спросил он. – Почему тебя родители выгнали из дома?
Калеб замялся, его зелёные глаза недобро блеснули, возле бровей появилась морщинка.
– Не сейчас. Обещаю, я расскажу тебе всё, но позже, – наконец сказал он, сделав затяжку, выпуская ртом колечки дыма.
Ричард хоть и сгорал от любопытства, понимал, что это больная тема для его нового друга. Но как же было интересно узнать, что такого мог сделать Калеб. Почему его выгнали из дома? Мать Ричарда на такое никогда бы не пошла. Она была не самой лучшей женщиной на свете, но сына по-своему любила, хоть эта любовь и душила Ричарда крепкими тисками.
Калеб дёрнул Ричарда за руку, тем самым оторвав его от размышлений:
– Ричи! Смотри. Видишь те огни? Там вовсю кипит жизнь. Многочисленные клубы, пабы, кабаре… В это время полгорода толпится именно на Кэридж-роуд. На, затянись, – Калеб протянул Ричарду свою сигарету.
Затянувшись, юношу охватило странное, приятное чувство. В этот момент он, как никогда, почувствовал себя свободным. Он мог делать, всё, что хотел, и никто и слова бы ему не сказал, он мог не спать целыми днями, писать стихи или делать очередные наброски, он мог гулять, где хочет, заводить новые знакомства. Это безумно его окрыляло.
Ричард счастливо улыбнулся, перевалился через подоконник, рассматривая проходящих мимо людей, которые не подозревали, что за ними наблюдает молодой человек, готовый кричать от радости. Ветер растрепал его и без того взъерошенные волосы, голубые глаза словно сияли каким-то потусторонним блеском, на лице застыло мечтательное выражение. Он не заметил несколько странных взглядов, которые кинул на него Калеб.
