Англии, Генрихе Восьмом, и увидит, какое чудо совершенства он из себя представляет, вся печаль и меланхолия Эразма сразу пройдут. Королю еще не исполнилось восемнадцати, но он уже полон ума и всяческих совершенств. Он красив, как Аполлон, ростом выше всех на голову, золотые по цвету волосы придают ему облик истинного ангела – разве что стриженного на французский лад, по моде того времени, – и при этом он прекрасно образован, говорит на французском, испанском и на латыни, а из лука стреляет лучше всех в королевстве.
Пожалуй, лорд проявляет чрезмерный энтузиазм, особенно при описании совершенного умения нового короля в стрельбе из лука – в конце концов, так ли это важно? У короля есть и профессиональные лучники… Но дальше в своем послании лорд Монтжой касается преметов посущественнее:
«…когда у вас будет возможность познакомиться с ним поближе и вы увидите, как мудро он поступает, и как он любит справедливость и правосудие, и с каким расположением он относится к ученым, я уверен, что вы не замедлите перенестись к нам, как на крыльях…»
Насчет того, что надо бы Эразму перенестись в Англию как на крыльях, и того, что король расположен к ученым, – это своего рода намек. Лорд желал бы устроить своему новому повелителю что-то вроде широкой рекламы, по-настоящему широкой, на всю Европу – и посещение Англии Эразмом этой цели могло бы поспособствовать. K вящей заслуге лорда Монтжоя, который все это и организовал…
А дальше в письме идут слова о том, что «…небеса смеются, и земля ликует, и все вокруг полно молоком, медом и нектаром, потому что жадность и стяжательство изгнаны навек, а новый король жаждет не золота и драгоценностей, а доблести и славы…».
Эта не больно-то понятная фраза имела под собой самый что ни на есть реальный подтекст: вступая на трон, король Генрих Восьмой издал декрет, согласно которому подданных приглашали жаловаться без всякого страха на все случаи вымогательства и притеснений, которые случились с ними в предыдущее царствование, – и виновные в этом будут сурово наказаны. Понятное дело – началось всенародное ликование.
И действительно, два сановника, видные юристы, Ричард Эмпсон и Эдмунд Дадли, верно служившие почившему отцу нового монарха по финансовой части, были арестованы.
Тот факт, что действовали финансисты по приказу короля Генриха Седьмого и что именно их усилиями в казне оказалось больше миллиона фунтов стерлингов, нового государя Англии ничуть не обеспокоил.
У нового короля, Генриха Восьмого, вообще хватало хлопот – он решил немедленно жениться.
III
Свою будущую жену Генрих увидел в первый раз 14 ноября 1491 года. Ей было тогда 16 лет, и она была невестой его брата, наследного принца Англии, Артура. Новобрачные было очень молоды – Каталине, принцессе Арагонской, переделанной в Англии на английский лад, в Катерину, едва исполнилось 16, а ее мужу, принцу Артуру, было и вовсе 15 лет.
Генрих присутствовал на свадьбе брата в качестве 10-летнего щекастого мальчика,
