не желая выдавать всю бурю эмоций, вспыхнувших в душе. Он вспомнил хрупкую фигурку девушки, недавно жавшейся к нему, и будто наяву услышал собственный голос: «Даю тебе слово…»
И в ту же секунду два окровавленных памятника взорвались фонтанами осколков.
Разноглазый разразился отборным матом, витиевато помянув всех не в меру прытких девиц. Его раздирали противоречивые чувства. Дать слово первой встречной – несусветная глупость. Маг, давший обещание, – глупец вдвойне. Ибо если он его не сдержит, то смерть найдет колдуна, где бы тот ни был.
Ровал все это осознавал и злился на свою беспечность. Надо же было поддаться чувствам! Но, проклятые демоны, ни одна женщина раньше сама не тянулась к нему. Даже ночью неосознанно придвинулась-прижалась, отчего вдвойне было приятно ее обнимать, ведь до этого каждый раз приходилось мириться с ненавистью или корыстью. Но хуже всего был страх. Страх, который чувствовался в каждом, кто общался с ним, будь то мужчина или женщина. А эта боялась отмеченного печатью тьмы мага не больше, чем обычного незнакомца!
Резко развернувшись, маг поспешил покинуть злосчастное кладбище. Блондин проводил колдуна непонимающим взглядом.
– Ну, если хочешь, можешь сам ее убить.
Вскинув руку, Ровал сжал пальцы в кулак. Дрэнг захрипел в попытке вдохнуть, но темная сила, стиснувшая горло, не давала даже малейшей возможности это сделать. Когда голубоглазый начал багроветь, колдун рыкнул:
– Еще раз заговоришь о ее убийстве, и дальше пойдешь поднятым зомби. Понял?
Дрэнг из последних сил утвердительно качнул головой. Сдавливающая сила тут же исчезла. Откашлявшись, светловолосый произнес практически шепотом в спину Ровала, который снова шел к городу:
– Неужели так сильно понравилась?
Вопрос разноглазый оставил без ответа. Такое оправдание Ровала устраивало и позволяло на какое-то время утаить истину, а следовательно, и реальную возможность от него избавиться, убив девушку.
Утро началось очень рано и с требовательной побудки. Открыв глаза, я увидела неизменную улыбку Орпила.
– Давай вставай, я тебе новую одежду принес, а то в этой ты слишком приметная. – Эльф указал на холщовую сумку, лежащую на столе.
– Угу, – благодарно промычала я в ответ и села.
Не стоило это делать так резко. Ушибленные спину и живот пронзила острая боль.
– Что? Сильно болит? – сразу же забеспокоился эльф.
– Терпимо, – сипло выдавила я единственное слово.
Нахлынули воспоминания, и страх снова начал терзать сознание. Правильно говорят, что, лишь когда опасность миновала, по-настоящему осознаешь ее масштаб.
Господи, я могла умереть. Нет, хуже! Меня бы сожрал монстр!
Пальцы с усилием сжали грубую ткань покрывала, а глаза заволокло пеленой слез. От неожиданного прикосновения к плечу я вздрогнула
