поспать бы не помешало.
– Старайся никому не давать себя трогать… – напряженно выдавил друг и сел на стул. – Он убьет меня…
– Да за что?! – вскричала я.
– Нельзя другим оборотням трогать чужую женщину… Тем более…
– Хватит! – рыкнула я не хуже оборотня. – Я никакая ему не «его женщина»! Секс, говорят, даже не повод для знакомства!
3
Собрать себя и привести в божеский вид было непросто, но я все же явилась миру в своем привычном образе молодой женщины: обтягивающие джинсы и жакет, сапоги на каблуке и дубленка с капюшоном. Светлые волосы собрала в высокий пучок, а следы пережитого скрыла офисным макияжем. И красный блеск на губы. Яркое лучше всего отвлекает внимание…
Мы с Лерой вышли на утренний морозный воздух, и я поморщилась. Все же путешествовать предпочитала самым нерасторопным образом – на автобусе. С моими особенностями это был наиболее безопасный вариант передвижения. Артефакт же выплюнул меня дома в ту самую секунду, что забрал из отеля Ламберг далеко в Карелии… Голова резко загудела, и я снова пожалела себя: отлежаться бы дома денек…
Еще вчера утром я и предположить не могла, чем кончится мой отпуск…
Каждые полгода я сбегаю в окрестности Ламберга в Карелии в сруб на берегу маленького озерца – ламбушки. Баба Варвара – хозяйка избушки – стала мне почти родной за те пять лет, что я с ней знакома. Старая ведунья ушла на пенсию в далеких пятидесятых и теперь принимала таких немощных, обиженных даром ведунов, как я. Ее уединенное житье, окружающая природа и – главное – отсутствие «всплесков» и «разрывов» в «душе мира » – как мы называли тонкую эмоционально-энергетическую оболочку мирозданья – лечили мое истощенное мегаполисом существо. Полгода в Питере чередовались с двумя неделями в Ламберге.
И вот – на тебе! Долечилась…
Я ругнулась себе под нос от досады, скользя невидящим взглядом по толпе людей, рванувших из вагона метро навстречу. Взгляды-взгляды… пустые, одинокие… На их фоне перед мысленным взором снова начинал крепнуть тот цепкий, опасный, холодный взгляд Мирослава, который, казалось, оставил крючки-ледышке в душе, как в сказке про «снежную королеву». Только Мир был королем… Да еще каким!
Гул рванувшегося в артерии тоннелей вагона поглотил и смял мысли. Мы с Лерой молчали, думая каждый о своем. Вернее, я была уверена, что Лера думал сейчас только «о моем». Это было видно по его задумчивому напряженному взгляду, что он время от времени переводил на меня, забывшись. Интересно, а если бы у меня были муж, дети? Оборотень бы меня тоже не спросил? Хотела было поинтересоваться об этом у Леры, но не стала: какая разница, раз не было у меня ничего этого?
Мы вышли на станции «Парк Победы» и двинулись вдоль того самого заснеженного парка. Денек занимался на редкость ясный. Деревья стояли в снегу, исполосовав снежный покров до самого забора своими тенями. Спортивные пенсионеры уже вспарывали хрустящую корочку снега лыжами, гоняя уток на озерах… Тишь да гладь. И никому невдомек,
