другой стороны, откуда мне было знать, какие на кону ставки? Откуда мне было знать, будь оно все проклято!
Меня била мелкая дрожь. Я быстро разделась, шагнула в ванну и съехала вниз, погружаясь в воду едва ли не с головой. Никогда в жизни я не ощущала такой растерянности. Даже когда с ужасом узнала о своей беременности… Даже тогда я была намного более собранной. А теперь мысли, как блохи, хаотично метались в моей голове. Что делать? Почему? Как с этим жить? Если только не думать о нем… Сделать вид, что не было ничего. Вычеркнуть из памяти этот день. Но… кем я тогда стану? Даже не предательницей. Сволочью… Тварью последней. Те люди отняли его жизнь. А я… неужели я действительно думаю о том, чтобы отнять её продолжение? Которое заключалось в Этель.
Та ночь стала для меня адом. Когда я выбралась из ванной, оказалось, что звонил Игорь. Он благополучно успел в аэропорт, о чем я узнала из эсэмэски, которую он написал, когда не дозвонился. Разговаривать с ним сейчас – не было сил. Я пожелала ему хорошей дороги и отключила телефон. И без него было слишком шумно… Мне казалось, я слышу осуждающий шепот стен. Они все так же давили, падали мне на голову.
Я почти не спала. Утром встала разбитая. Побросала вещи в сумку и поехала к отцу за город. Нервно постукивая пальцами по рулю, я убеждала себя в том, что это никакой не побег. Просто… мне нужно было немного времени, чтобы отойти от обрушившихся на меня новостей и обдумать все на трезвую голову. В тишине и уютном спокойствии отчего дома.
– Выглядишь, как черте что.
И это говорила мне женщина в неоновых лосинах, надетых под леопардовую тунику.
– Привет, бабуля. Ты – прелесть, как всегда. Где все?
– Разве ты не слышишь этот топот?
Шумоизоляция в доме была на уровне. Так что я действительно ничего не слышала, но у старой карги с возрастом обострилась не только вредность, но и, похоже, слух.
– Ничегошеньки.
– Ян изображает из себя самолет и пытается выгнать детей к завтраку. Лиля в кухне.
Я бросила сумку посреди холла, нисколько не сомневаясь, что ее не только поднимут наверх, но еще и разберут вещи, и потопала в сторону кухни, где, бормоча себе что-то под нос, у плиты колдовала Лиля.
– Привет, – она взмахнула лопаточкой, нахмурила рыжие брови и озабоченно пробормотала: – Ты здорова? Что-то неважно выглядишь.
– Да что вы все ко мне прицепились? Нормально все! Просто… хандра какая-то. Наверное, предновогоднее.
– Так, я за штопором…
– С ума сошла?! – обернулась к бабке, – утро на дворе.
– Ну, и что? – удивилась та. – Хандра время суток не выбирает.
– Что за шум? – раздался зычный голос отца, который тут же полностью утонул в заливистом смехе детей. Тот держал их подмышками, внучку – в правой руке, сына – в левой, и улыбался, полностью довольный жизнью.
– Бабушка меня спаивает, – настучала я.
– Вот как? А ты что?
– А
