А то мотивы своих поступков будешь объяснять палачу.
– Ну наконец-то проболтался, – победно улыбнулась она. – Я же говорила, что он не удержится!
– Не согласен! – возмутился волшебник. – Он не уточнил, что это король. У многих местных вельмож есть на службе палачи.
– Не извивайся, Рамил, негоже человеку твоего возраста так хитрить! Прими с достоинством свой позор! К тому же только палач короля может пытать нас без суда и следствия, а заплечникам прочих господ мы имеем полное юридическое право пустить кровь.
– Кто бы говорил о возрасте. Ты в два раза старше меня! И мне совсем не жалко золотого, я за принцип, – появившаяся из складок хламиды волшебника монетка перекочевала ей в руки.
– Паки, гони мою монетку, – обратилась эльфийка к парню.
– Паки не спорит, – с достоинством отозвался тот, слегка картавя. – Паки не спорит на золотые кругляшки. Паки бережливый и экономный.
– Ну вы даете, – покачал головой Кай. – Я еще понимаю молодежь, но ты-то, Рамил…
– А нечего разводить секретность, – усмехнулся волшебник.
– Его светлость боялся утечки информации. Даже наложил на меня легкий наговор, чтобы я не смог сказать, с кем мы будем иметь беседу.
– Ах, жертва магического произвола! – засмеялась эльфийка. – Так ты и поддался этим перестраховочным фокусам.
– Конечно же нет, амулеты уважаемого мэтра работают как надо. – Он отвесил волшебнику полушутливый-полусерьезный поклон. – Но не мог же я показать придворному чародею, что он против нас слабоват, – зачем лишать старика иллюзий и понапрасну нарываться?
– Тактик ты наш! Вот потому мы и позволяем тебе думать, что ты у нас самый главный.
– А я полагал, это потому, что я прирожденный лидер.
За неторопливой перепалкой поспела первая часть заказа, и оголодавшие с дороги путники отдали должное мастерству местного повара. К чести последнего мясо было почти не пережарено, а маринад не сильно горчил.
– Откровенно говоря, несмотря на убогость обстановки, вполне сносная еда, – через некоторое время заметила эльфийка, ослабляя украшенный зелеными змеями поясной ремень. – Всяко лучше, чем та дрянь, что подают в придорожных кабаках.
– Не могу припомнить день, в который ты осталась бы довольна людской кухней, – сказал Кай, следуя ее примеру.
– И не трудись. Вашей смертной пищей можно разве что поддерживать силы. Но уж ждать хотя бы какого-то удовольствия от этой, с позволения сказать, еды попросту невозможно.
– То-то ты уплетаешь эту мерзопакостную пищу за обе щеки без всякого стеснения и недовольства!
– Участь побежденных, милый. Когда ваши рати ввалились в Ойкумену, как орава пьяных матросов в бордель, мы предложили вам магию, центральную канализацию и бумагу, а вы нам – блюда из перегнившего мяса, лобковых вшей и туберкулез.
– Какая же ты все-таки злая.
– И неточная, –
