грубое обращение участкового с ней и сыном во время визита к ним в квартиру. Если коротко – бесцеремонное вторжение Куценко без повода и хамски наглое «А что, нельзя?» заставили ее насторожиться. А при напоминании, что осматривать частную собственность тот может только с санкции прокурора, Куценко лишь «отодвинул» женщину в сторону «огромной ручищей» (вот они, эмоции) и «продолжил продвигаться» в глубь квартиры. По пути зачем-то постучав по кирпичам старинной печки, «один бок которой выступает в просторный холл», заглянув на антресоли («складная лестница стоит тут же в нише») и кладовку. Игравший на полу детской ребенок был «грубым движением ноги в ботинке задвинут в угол», а ее, Августины Самуиловны, возмущенный возглас прерван насмешливым: «Успокойся, мамаша, ничего с ним не случится! Пацан же!» Перепуганного сына она взяла на руки и «решительно указала» хаму на дверь.
Только через некоторое время, успокоившись, Августина Самуиловна вспомнила, что удостоверение толком не рассматривала, фамилию запомнила, но в отделение полиции, как советуют сами же «органы» при возникших сомнениях, не позвонила. Получается, впустила чужого мужчину к себе в квартиру добровольно. Позже выяснив, что визитер в действительности местный участковый, испугалась, что тот вернется еще не раз (на законных-то основаниях), и написала жалобу.
Как-то так. Очень подробно.
Калашин улыбнулся бы, если б не одно обстоятельство – пятикомнатная квартира в особняке постройки девятнадцатого века, принадлежавшая еще отцу Августины Самуилу Бенцу, ювелиру, на рынке недвижимости оценивалась неприлично высоко. Одинокая женщина с малолетним сыном для «черных» риелторов препятствие вполне устранимое, участковый мог быть в деле. Калашин, собственно, и заинтересовался действиями участкового потому, что в соседнем районе за последние полгода пропали бесследно несколько владельцев дорогих квартир.
Он вчера решил, что зайдет к женщине после службы, все равно дома никто не ждал. Временная (как считал он) подруга Светлана, обладательница пронзительно тонкого голоса и веселых светлых куделек, отбыла в Анапу в свой законный отпуск от службы в банке, не на шутку обидевшись на него, отказавшего ей в сопровождении. Это случилось пять дней назад, до сих пор ни одного звонка от нее не поступило. Калашин был этим обстоятельством крайне доволен. Ему казалось, что отношения с женщиной слишком уж затянулись, настала пора как-то расставаться, ладно бы что-то связывало их, кроме торопливого секса перед сном. Но сама Светлана уходить от него не собиралась, более того, в последнее время часто поднимала вопрос о сдаче ее собственной квартиры внаем, мотивируя тем, что зарабатывают оба мало, и «семейному» бюджету лишние рубли не помешают. Этому Калашин решительно противился, не боясь резких слов и повышая голос. Но подруга упорно вела его к идее совместного проживания, применяя то силу слез, то навязчивую ласку.
Теперь же, после затянувшегося молчания, Игорь очень надеялся, что разойдутся они мирно, безболезненно для обеих сторон и останутся друзьями.
