из груди рвались рыдания. Она повернулась и впервые за многие месяцы легла на живот, уткнувшись лицом в подушку. Прошел не один час, когда ей удалось наконец заснуть. Вся в слезах она во сне видела молодого мужчину с волосами цвета спелой ржи, которого любила, и ребенка, которого он ей оставил.
Глава 3
Джин Робертс всегда снимала телефонную трубку сразу, после первого звонка. Она работала здесь уже двенадцать лет, и за эти годы управления огромным предприятием у нее выработался четкий и эффективный стиль. Когда ей исполнилось двадцать восемь, а Тане – шесть, Джин вдруг почувствовала, что не в состоянии проработать больше ни одного дня в адвокатской фирме. За шесть лет она сменила три места работы, одно скучнее другого, но там хорошо платили и она мирилась со своим положением – ради Таны. Дочь у нее всегда была на первом месте, только для нее вставало и заходило солнце.
«Ты не даешь ребенку даже вздохнуть самостоятельно», – сказала как-то одна из сослуживиц, и этого было достаточно, чтобы навсегда испортить с ней отношения. Джин была уверена, что поступает правильно. Она водила Тану в театры, музеи, библиотеки, картинные галереи, на концерты: всюду, куда только могла, – и тратила свои скудные средства на образование дочери, ее развлечения, ни в чем ей не отказывая. Пенсию, что получала за Анри, всю до последнего пенни, она сберегала для дочери. Девочка не росла избалованной: просто Джин хотела, чтобы у ее ребенка имелось все, чего она сама была лишена в детстве и юности. Теперь она уже и припомнить не могла, как они проводили свободное время с Анри, но, будь он жив, они наверняка брали бы напрокат лодку и отправлялись в залив Лонг-Айленд, чтобы учить Тану плавать и собирать раковины моллюсков, или отправлялись в парк бегать по дорожкам и кататься на велосипедах… Анри, конечно же, боготворил бы хорошенькую белокурую девчушку, свою копию, с озорной отцовской улыбкой в глазах.
Медсестра оказалась права: черные шелковистые волосы сменились светлыми кудряшками, а те с годами превратились в роскошный каскад густых золотистых прядей цвета спелой ржи. Девочка была прелестная, и мать гордилась ею. Когда Тане исполнилось девять лет, Джин с помощью Артура Дарнинга, ее хорошего друга и любовника, удалось перевести ее из обычной государственной школы в частную, принадлежащую миссис Лоусон. Это была замечательная возможность для Таны получить хорошее образование. Дети самого Дарнинга – двумя и четырьмя годами старше Таны – учились в Гринвиче в самых что ни на есть привилегированных заведениях.
Место менеджера досталось Джин совершенно случайно. К тому времени она уже два года работала в адвокатской конторе «Поп, Медисон и Уатсон» секретаршей. Работа была смертельно скучная, но платили ей, сверх всяких ожиданий, очень неплохо. Да и не могла она позволить себе искать что-то более интересное: надо было думать о дочери. Джин заботилась о ней денно и нощно, вся ее жизнь замыкалась на Тане. Случилось так, что за консультацией к старшему компаньону Мартину Попу и обратился Артур Дарнинг. Джин два месяца присутствовала на их встречах
