задумчиво глянул на кирку, прикидывая, хватит ли сил побольше обломок отворотить от скалы… Решил для начала заготовленными слитками заняться, схватил один, другой, потом третий, побольше – и не удержал его, выронил, чуть пальцы на ноге не размозжил. Попенял себе: вот, дурачина, смотри, что жадность с людьми творит! Разума напрочь лишает, ведь отбил бы палец, вниз бы не спустился! Налетел озорной ветерок, еще больше охлаждая стяжательский пыл. С камнями ведь до дворца еще дойти надо. А потом – до корабля. Стоит ли золото того, чтобы надорваться от натуги и жадность свою всю дорогу проклинать? Гору-то с собой всяко не унесешь.
Садко взъерошил волосы, оглядываясь. Все же странно Товит подобным богатством распоряжается. Почему он все золото давно не спустил вниз? Заполнил бы хранилища во дворце под завязку, и дело с концом. Да что там! Ни ступеней в скале не прорубил для удобного подхода на вершину, ни механизмов для спуска золота не сладил. Самому тяжко, а слуг нет? Ну так нанять же можно. Или вот попросить о помощи гостей-друзей. Эх, сейчас бы всю команду сюда – подумали бы, помудрили, глядишь, за недельку весь золотой шпиль бы разобрали…
– Ты поторапливайся, времени даром не теряй, – донесся голос Товита.
И к чему спешка? Вот же торопыга. С таким делом надо бы обстоятельно, по уму… Капитан тряхнул головой, в который раз отгоняя ненужные мысли. Хозяин – барин. Раз решил вот так, крупицами золото добывать, значит, имеется у него какой-то свой резон…
– Я тоже три возьму! – крикнул он, скатывая по ступенькам слитки.
Один за другим летели они вниз, к Товиту, а Садко глядел вслед желтым росчеркам и невольно улыбался. Ох, довольна будет команда! Недаром в туман сунулись, рискнули. Вознаградила удача сторицей! Сделав дело, новеградец поднялся и вернулся к сверкающему шпилю, попрощаться. Вздохнул с сожалением, погладил гладкий нагретый солнцем металл и потянулся всем телом, предвкушая спуск.
Тут будто туча налетела, вмиг загородив солнце.
Нет, не туча, понял Садко, услыхав шум крыльев и яростный клекот. Из-за вершины, с другой стороны горы, вдруг взмыла ввысь гигантская черная птица, отдаленно напоминающая исполинского ворона. Тело, не меньше человечьего, покрыто мелкими перьями, что переливались медным отливом; хищный и острый клюв поблескивал на солнце, будто железный, а крылья были огромными, как паруса. В другой раз капитан бы загляделся на невиданную чудо-птицу… но она прилетела по его душу – и уж точно не радушно приветствовать!
На открытой площадке от нее не скрыться – капитан оказался как на раскрытой ладони. Вот ведь! Предупреждал Товит о ящерах медных, а о такой жути – нет. А зря, тогда бы палаш не оставил! Садко сглотнул, вспомнив, как Нума быстро соскальзывал из «вороньего гнезда» на палубу, представил, как сам сейчас заскользит вниз по веревке. Раскачиваясь и каждый миг ожидая удара клюва или острых когтей. Ладони сожжет, кожу сдерет… Ну да ладно, лучше уж кожу содрать, чем на поживу жуткой птице угодить! Нет времени раздумывать да опасаться, бежать надо. Лишь бы
