себя невероятно крутого оперативника, изнывающего под тяжестью боевых заслуг.
Он не воображал себя крутым, просто передразнивал девушек. В спецназе они служили или где-то в тылу снаряды считали, проще нужно быть. Везде люди служат, даже в паспортном столе.
– Старший лейтенант Луков-младший, – с тем же видом кивнул Паша.
Он действительно был младшим братом, не важно, что с разницей всего в пять минут.
– Близнецы? – снисходительно спросила Феоктистова.
– Дети дракона, – сострил Саша. – Отрубили голову – две выросли. Мы с Пашей на месте отрубленной головы выросли. Отрубят нас, будет четыре Лукова.
– Ну, тогда Лида и Раиса – реинкарнация ваших… вряд ли святых мучениц, – пошутил Прокофьев. – Немой укор вашей беспомощности.
– Ходячая совесть, – кивнул Паша.
– Совесть – это когда стыдно, – не согласился Саша. – А нам не стыдно. Дятлова…
Он глянул за перегородку, хотел указать на Лизу, но не увидел ее. Пусто в кабинете, Ярыгин на выезде, Бордов на больничном.
– А где Дятлова?
Саша выскочил из одного кабинета, прошел через другой, в коридоре Лизы не было, а в дежурной части осталось только воспоминание о ней. Капитан Клюшников хлопал глазами, глядя на оперативника. Прошляпил он Лизу.
– Идет, чуть не плачет. Понравилось ей, говорит, здесь у нас, а ее выгоняют… Я еще подумал, на улице сейчас холодно.
– Холодно, Костя, холодно, – скривился Луков. – В свисток дуть холодно.
– Ей не привыкать, – сально усмехнулся Клюшников.
– Да нет, Костя, в свисток ты дуть будешь. На перекрестке. В качестве регулировщика.
С Прокофьевым Саша столкнулся на лестнице.
– Неужели ушла? – с осуждением спросил начальник.
– Все равно отпускать… – пожал плечами Саша. – Да и сказала она все, что могла… Кто такой Витя, мы и сами узнаем… А как зовут покойниц, Дятлова и сама не знала. Наверное.
Саша открыл дверь кабинета, пропустил Прокофьева вперед.
– Залетные проститутки, ссора на почве конкуренции, поножовщина, вмешался Витя, а у него разговор короткий.
– Поножовщина?
– Одна проститутка ударила другую.
– Нужно узнать, кто именно, – сказал Прокофьев.
Он открывал дверь в свой кабинет со стороны коридора. Паша с напускной важностью что-то говорил, девушки из спецназа слушали, глядя сквозь него. Услышав голос Прокофьева, Паша обернулся, но говорить не перестал.
– Вот, план у меня созрел! Ставлю задачу – внедриться, вжиться, выявить и обезвредить! Предварительное согласие уже получено!
Сальникова удивленно повела бровью, с возмущением глядя на него.
– Точно получено? – усмехнулся Прокофьев.
– Ну, если девушки здесь, значит, они на все согласны. Если, конечно, они пригодны
