куда себя деть. Мара все говорила и говорила, пусть Рэйна с трудом понимала и половину того, о чем рассказывала гостья, но и того, что удалось понять, травнице хватило бы на всю оставшуюся короткую жизнь. Они (а точнее, Мара) проговорили до самых сумерек. Рэйна слушала и не могла найти в себе силы пошевелиться. Ей было и интересно, и грустно, и жутко от понимания того, кто перед ней сидит. И было очень жаль погибшего сына кузнеца. А еще она не понимала, что же делать с полученными знаниями.
– Что же теперь, девонька? – с замиранием сердца спросила старуха.
– Теперь… – глубоко вздохнула Мара. – Ухожу я теперь. Далеко ухожу. Но мне нужна помощь, Рэйна. Поможешь?
– Помогу. – У старухи не возникло ни единой мысли отказать, хотя и соглашаться ей хотелось не больше.
В густых предрассветных сумерках стройная девушка, которая за эту ночь превратилась в жгучую шатенку, вышла из дома пожилой травницы. А с первыми лучами солнца этот мир покинула и сама травница. Она просто решила прилечь после ухода странной гостьи. Проснуться ей было уже не суждено.
На север Ирэми пришла весна, слишком ранняя для этих мест.
Глава 1
Как же приятно пить холодный чай и радоваться солнечному дню. Темный напиток переливался янтарными бликами в белой чашке из тончайшего фарфора. Я сидела на открытой веранде, что примыкала к огромному особняку, уютно расположившемуся в самом центре сада. Вокруг поют птицы, солнышко путается в распущенных волосах, на мне – легкое белоснежное летнее платье. На плечи падает тень от зарослей дикого винограда, что вьется по плетню за моей спиной.
– Здорово, да? – раздается знакомый мужской голос.
– Ага, – легко соглашаюсь я и поворачиваюсь лицом к собеседнику.
Ким улыбается мне так открыто и весело, что и я не могу сдержать ответной улыбки. Он сидит напротив меня, одетый в белую легкую рубаху и просто скроенные льняные штаны. Вот только алый шарф, туго повязанный на шее, не слишком гармонирует с общей картиной.
– Чей это дом? – спрашиваю как бы невзначай.
– Мой, – отвечает он.
– Не знала, что у тебя есть дом, – задумчиво сказала я. – Когда ты его купил?
– Я и не покупал, – хмыкнул брат. – Мне его подарили.
– Подарили? Кто? И ты принял? – Вопрос рождается за вопросом.
– Ну, конечно, принял. А кто… Не помню, Эм, – задумчиво отвечает он, непроизвольно оттягивая шарф на шее, словно тот мешает ему дышать. – Угощайся, – тут же переключает он мое внимание на вазу с фруктами. – Сам собирал, – улыбается Ким, подвигая ее ближе ко мне.
Я даже отсюда чувствую, как дурманяще пахнут алые яблоки, но стоит взглянуть на них, и их румяные бока начинают чернеть, а тонкая прозрачная шкурка сморщивается, покрываясь зеленой плесенью. И не чай налит у меня в чашке, а густая темная кровь.
Не скрывая
