сгорел грузовой «ЗИЛ-131». Противник продолжал упорное сопротивление и по-прежнему не давал возможности вынести раненых с поля боя. Количество раненых увеличивалось. Снайперы противника методично вели огонь на поражение. Ограды огородов, состоящие из колючей проволоки, не позволяли осуществить маневр БМП, т. к. проволока часто наматывалась на ведущие колеса, сковывая тем самым скоростное движение машин. Командир батальона капитан Булавинцев С. Н. принимает решение самому выйти на передний край и принять меры к выносу раненых из-под огня противника, что ему удается сделать, но с трудом. По передвигавшемуся танку вдоль улицы был усилен гранатометный огонь противника, в результате чего от попадания в башню сзади заклинило и вышел из строя автомат заряжания. Подразделения батальона отходили на выгодный рубеж, прикрывая друг друга. Боеприпасы БМП 4-й мотострелковой роты иссякали. Противник, используя выгодное положение, продолжал вести нарастающий огонь. Приказав солдатам рассредоточиться на местности, капитан Гринченко принял весь огонь на себя: перешел на место стрелка БМП. Этого времени хватило, чтобы подоспевшие на помощь сослуживцы спасли взвод от гибели. От меткого попадания снайпера тяжело ранило командира 2-го ГРВ капитана Гринченко Андрея Олеговича. Батальон продолжал отход, одновременно отвечая на огонь. Наша артиллерия продолжала вести огонь по вызову. Обоз полка выдвигался из занимаемого тылового района расположения полка и из-за ведения боя вынужден был изменить маршрут.
«Крови я не боялась…»
Ольга Савкина, санинструктор 1-го мотострелкового батальона:
– Первый, кому оказала медицинскую помощь, – это был солдат-срочник. Не помню его имени. Ребята попали в засаду, в бою ему БМП переехала ноги, но, славу богу, это было в болоте. Закрытый перелом обеих ног. Наложила шины, укол сделала. Согрели его, он был весь сырой. Держался парень хорошо. И потом солдаты раненые никогда не паниковали, не было, чтобы кричали: «Я сейчас умру!»
Первый раненый, когда стояли у Терского хребта. Комбат нам, медикам, приказал: «Стойте, ждите своего часа!» Развернули свой «киоск», и Андрей Макин получил по рации вызов: «Есть раненый!» Осколочное минометное в голову… Привезли этого солдата – осколок торчал в голове. Парень был в сознании, реагировал. Мы этот осколок не трогали: не дай бог возникнет кровотечение, которое мы не сможем остановить. Смерила ему давление, сделали укол промедола, забинтовали голову. Страха перед видом крови не было – крови я не боялась… Спустили раненого с горы на равнину. Запустили дым – за раненым вертолет должен был прилететь. Пока мы им занимались, к нам Игорь Гребенчук, командир гранатометного взвода, привез еще одного, раненного в ногу. Ничего страшного – жгут наложили. Этот раненый был контрактник, какой-то нервный, и первое, что спросил, будет ли он получать какие-то деньги за это ранение.
Вертолет был полностью загружен, и этих раненых мы на «мотолыге» отвезли в медроту. Я парня с осколком в голове накрыла своим бушлатом, и он улетел в госпиталь, в Моздок, и бушлат мой не вернулся. В марте
