первой свежести носки пассажиров, лежащих на второй полке через проход и сбоку от меня.
За окном мимо проплывали новые невиданные и интересные картинки природы и жизни: совсем близко, в стороне от железнодорожной насыпи – тайга и бесконечные сопки, редкие домики обходчиков или полустанки, и еще реже большие станции. И так несколько дней.
Мое место было слева по ходу поезда, и если здесь, за окном, оказывались сплошь скалы, а справа открытое пространство, то приходилось менять место и искать его с другой стороны вагона. И жизнь продолжалась.
Мама иногда разрешала мне забраться на третью полку, на которой было немного свободного от вещей места. А мне его хватало. На полке лежать было неудобно – чтобы смотреть в окно нужно свесить голову вниз, потому что оно было значительно ниже полки. И еще был риск свалиться вниз – приходилось одной рукой за что-то держаться. Зато никто не мешал смотреть на то, что проплывало мимо за окном поезда.
Ну, а там…
В один из дней, проснувшись, я увидел, что поезд идет по самому берегу Байкала. И мне казалось, что так было целый день.
Вот это было зрелище: берег с участками песка, с огромными валунами на нем, с кустами и еще более огромными деревьями, и тут же кромка воды.
В воде озера далеко-далеко видны на дне большие камни, небольшие камешки и песок.
А ведь взрослые говорили, что здесь очень глубоко даже у самого берега – но вода очень прозрачная, и потому через нее так хорошо все видно.
По сторонам и за гладью озера видна полоска берега, а дальше – сопки и тайга, превращающиеся вдали в темную неровную границу горизонта на фоне светлого голубого неба.
Когда путь, следуя за изгибами берега менял направление, то сбоку можно было увидеть передние вагоны и наш паровоз, выпускающий клубы густого и черного дыма. Дым тянулся над крышами вагонов почти по всей длине поезда.
А еще здесь было несколько тоннелей, и поезд нырял в них – в кромешную тьму, наполненную грохотом колес; а когда выскакивал из этого «страха» на свет, можно было вздохнуть свободно – снова солнце, снова Байкал, чистый воздух и красота вокруг.
И это живое, завораживающее зрелище.
Потом, после Байкала, дорога была более монотонна и начинала надоедать.
Так, наконец, поезд довез нас до Новосибирска.
Здесь, в городе, мама довольно быстро нашла жилье – поселились недалеко от вокзала в одноэтажном бревенчатом доме на длинной улице из таких же деревянных домов.
У нас была комната с печкой, с сенями и отдельным входом. На трех окнах висели массивные деревянные ставни, которые на ночь закрывались и запирались поперечным затвором из полосы железа, с помощью длинного металлического штыря, фиксирующегося внутри дома.
Так было во всех ближайших домах – жители боялись бандитов и воров, ведь слухи о них циркулировали в городе постоянно. А может, так оно и было – где-то же были эти «Черные кошки», способные, как говорили люди,
