тёплые, да солнце выглядывает почаще. Зимой холодные, вперемешку со снежной крупой из-под низких туч. И почти неизменный ледяной ветер, секущий лицо, куда бы ты не повернулся.
Ничего общего с открытками, изображающими идиллическую Данию, укутанную снегом и неуловимым духом всеобщего довольства.
– … лучший в классе, – гордо повествовал Олав, шествуя рядом, – ну… почти. Свен лучше учится, но он только на памяти выезжает. Даже учителя говорят, что память у него как у лошади – помнит всё, что было. Но у него и интеллект как у лошади! Умной, правда.
– Главное не запомнить, а понять, – соглашаюсь с ним, перехватывая саквояж поудобней, – хотя и память не лишняя. В школе-то ругаться не будут, что прогуливаешь?
– Неа! Я отпросился, – расплылся в улыбке племянник, – ты как, сперва к нам, а потом в гостиницу?
– На денёк у вас остановлюсь, не против?
– Что ты! Хоть навсегда! Даже если не вспоминать о деньгах за учёбу, с тобой интересно.
Улыбаюсь едва заметно, Олав искренен и это льстит… немного.
– … дядька мой, – как бы невзначай сообщает подросток таксисту, помогая загружать багаж, – двоюродный.
Немолодой мужчина с роскошными усами по моде начала века безразлично угукал, закидывая чемодан.
– В Амазонии жил, миллионер! – Не отставал Олав. Добившись интереса таксиста, надулся от важности жабой и успокоился наконец, усевшись со мной на заднем сидении.
Пахнущая ветчиной и сдобой, Тильда обняла меня до хруста в рёбрах.
– Спасибо, Эрик! За всё спасибо.
– Мы родня, – роняю веско, стараясь скрыть неловкость.
Петер пока на работе, кроме Олава и Тильды, дома только малышка Марта, прячущаяся за материной юбкой.
– Сейчас в гостиной накрою, – захлопотала было женщина.
– Не вздумай! – Возмущаюсь шумно, – Придут когда все, тогда и накрывать будешь.
– Положено ведь так, – видно, что ей неловко – мнётся, теребя руками запачканный мукой фартук.
– Кем положено, пусть тот и возьмёт! У меня, может, с детства самые светлые воспоминания, как мать на кухне хлопочет, а я при ней.
– Ох, – Стараясь скрыть выступившие слёзы, Тильда отвернулась и захлопотала, готовя выпечку. Время от времени она присаживалась с нами, откусывала кусок ватрушки и запивала кофе, улыбаясь важным рассказам старшего сына и проказам младшей дочери.
Наконец, малышка осмелела и подошла потихонечку, показав самодельную, вырезанную из дерева куклу.
– Зельда, – представила она игрушку.
– Очень приятно, Эрик, – серьёзно здороваюсь с куклой. Девочка заулыбалась, и через несколько минут я уже знал имена её подружек, кличку царапучего (но такого красивого и пушистого!) соседского кота и подробности похода в цирк. Два раза была, не шутка! Море впечатления!
… – не отрывайся от корней! – Настойчиво говорила Магда, слегка наклонившись над
