сажусь устало, – Как нарочно всё сложилось!
– На свете нет ужаснее напасти, чем идиот, дорвавший до власти[14]! – Звучит из угла.
Гляжу пристально… а нет, показалось. Не попаданец, цитирующий Филатова, просто похоже вышло и рифмованно, но на английском. Что-то шекспировское или около того… по мотивам, короче.
Разговор окончательно перешёл на Вашингтон и неуклюжую политику последнего – как внешнюю, так и внутреннюю. Все без исключения согласны – нынешнее поколение политиков с ситуацией не справляется и нужно что-то менять. Возможно – кардинально.
– В ближайшие полгода больше не встретимся, – сходу говорю Родригесу, севшему напротив меня.
– Пресса? – Понимающе хмыкает анархист, расправляя салфетку, – Не страшно, каналы связи отработаны.
– Отработаны, это да… – прерываю разговор при виде приближающегося официанта.
– Тошно просто, – вяло ковыряю вилкой спагетти, – ты один из немногих людей, с кем могу быть ну… не полностью самим собой, но хоть человеком себя чувствовать. Маска приросла крепко – так, что сам пугаюсь иногда. Вон с этими… новостями советскими.
– Как же, – оживился камрад, – вот это я понимаю – информационная бомба!
– Бомба… я вот изображал из себя злобного русофоба и антикоммуниста, но это ладно – мелочь по большому счёту.
– С Дженни проблема? – Родригес давно стал не просто знакомым, а… назвать его другом мешала только двойственность наших отношений. Двойственность эта, впрочем, не мешала делиться личными проблемами ни мне, ни ему.
– Угу, – Спагетти вкуснейшие, но с трудом глотаю, апетита нет вообще. Приходится заставлять, ибо спортивная диета и всё такое, а до протеина в баночках ещё далеко, – отложила свадьбу.
– Другой?
– Вроде нет, – я в некоторых сомнениях, – похоже больше, что страшно в семейную жизнь вступать.
– Вы же с ней… – деликатничает анархист, не называя вещи своими именами. Обычно последователей Кропоткина представляют в виде революционных матросов, нафаршированных кокаином по самые ноздри, или истеричного вида псевдо интеллигентов. В действительности же быдла среди анархистов не замечено. Предпочитают называть вещи своими именами – да, но отношение это не навязывают никому.
– Спим? Давно уже, так что не в этом дело. Боюсь, кто из родных в уши отраву льёт, или личные психологические проблемы родом из детства.
– А… – Родригес сам из хорошей семьи и как никто знает, что между быть и казаться порой глубокая пропасть. Для посторонних супруги должны выглядеть счастливым идеалом супружества.
На деле же… да по-разному на деле, такого понарассказывал, что и вертится-то с трудом. Бытовой садизм в семейных отношениях процветает, и порой приличные семьи таят такое, что затошнит и обитателей трущоб.
Что там было у Дженни и её родителей… внешне-то благопристойно,
Леонид Филатов. Пьеса «Любовь к трём апельсинам».
