Не унималась учительница, – Столь вопиющий случай?!
– Помилуйте, что ж тут вопиющего!? – Вспылил Иван Порфирьевич и плотно замкнул рот, понимая, что сказал лишнего. Дальше он говорил неохотно и почти односложно, обдумывая каждое слово, которые приходилось вытягивать едва ли не клещами.
Он явно мечтал, чтобы навязанные ему дамы из попечительского комитета провалились в преисподнюю, но дамы оказались упорными, как породистые английские бульдоги. Единственное, Иван Порфирьевич смог сделать допросы максимально быстрыми и упрощёнными, намереваясь как следует поработать со свидетелями и потерпевшими уже в полицейском участке, без посторонних глаз и ушей.
– …так ето, – Дворник отчаянно косил глазами то наседавших дам, то на начальство, не зная толком, что же ему говорить, и когда эту говорильню прекращать, – бывалоча, што и на мороз. Ну, в платьях, а в чём же ишо? Провинились если за што, так и получай! Как же без наказаний-то учить?
– Розги? – Кучер вполне словоохотлив, – Как же, пучками возил, кажный день почитай! Бывалоча, што и не хватало!
– …Били? Что ж не бить! – Допрашиваемая ученица, девочка лет двенадцати, испуганным зверьком водила по сторонам головой и отчаянно косила глазами. Не заметив хозяина и хозяйку, успокоилась немного, и стала отвечать.
– …да оба! Когда хозяин, а когда и хозяйка! Розгами секли, а когда не хватало, то Алексей Фёдорович метлу мог у дворника взять, и оттудова уже прутья повыдирать.
– А кулаками? – Юлия Алексеевна не отводила глаз от девочки, пытаясь поймать взгляд.
– По-всякому! Кулаками, ладонями, ногами, за волосья тягать! Вот! – Девочка наклонила голову и раздвинула волосы на затылке, показывая запекшуюся кровь, – Вчера только Вера Михайловна тягала!
– А насилие? – Вмешалась Гертруда Антоновна.
– Дамы, – Попытался остановить их околоточный, – девочка сейчас возбуждена и может наговорить всякой ерунды, о которой потом пожалеет!
– Насилие было?
– Ну как насилие? – Философски ответила девочка, – Сперва да. А потом так… заведёт в чулан, подол задерёт, да и знай себе охаживает.
– По согласию?
– Как же не соглашаться-то? Хозяин! Не согласишься коли, так и получишь тумаков, а потом всё тож самое, только хуже. А так руками в стену упрусь, да и покряхтываю. Больно конечно… но так-то по согласию, ты поди не согласись!
– Оговорили, – Спокойно повторил околоточный, когда через пару дней дамы из комитета обратились к нему, – так вот!
Видя, что женщины возмущены до глубины души, Иван Порфирьевич встал.
– Голубушки! Да что ж вы на меня накинулись! Проедем в больницу, поговорим с пострадавшей.
– Так… оговорила! – Безучастно твердила несостоявшаяся самоубийца, лёжа на больничной койке, – Скучно стало!
– Я испорченная с самого детства, потому и оговорила. Девственности? Бродягу алко… алкоголичного на улице
