оборванцу ступить на красноватую землю Африки, как начинается преображение в гордого кабальеро времён Конкисты.
Многоголосица на десятке языков, включая английский и идиш, создаются сотни групповых фотографий перед краеугольным камнем первого в Африке университета[15]. Все, мало-мальски причастные и вовсе непричастные, но…
… если Луис Бота хочет попасть на первые полосы вместе с нами, то глупо отказывать президенту ЮАС в этом невинном желании. Все всё понимают, но формально вот так вот. Улыбаемся и машем!
Отношения между кантонами и собственно бурскими республиками непростые. Сразу после войны всколыхнулся африканерский национализм, желание обособиться и заморочки людей, привыкших считать всю Африку – своей.
Чем дальше, тем больше среди африканеров разговоров о "глухом нейтралитете" в случае войны. Глупо… или всё же нет? Какие там подводные течения в Большой Политике, Бог весть.
… но об этом потом. А сейчас, прервав неуместные размышления, выдёргиваю из толпы Самуила и Товию для группового фото. Потом земляков…
… какие ни есть, а родня. Мне – несложно постоять несколько лишних минуток, а им – не просто память, а козырный документ, который в некоторых случаях весомей иные удостоверений.
– Лыбисся, как дурак, – пхается Санька локтём.
– Ну… – только плечами пожимаю, – и чорт с ним!
Хоть как, хоть не как… а лёгко на душеньке так, что и словами не передать! Сильно ещё не всё, чего в жизни хотел достигнуть, но вот…
… стоит краеугольный камень. Есть строительная документация, деньги… всё есть!
"– Панкратовский университет" – шепчу одними губами. Почему-то немножечко неловко… а с другой стороны, а как иначе-то?! Стэнфорд, Гарвард… Третьяковская галерея, наконец! Чем я хуже-то?!
Поначалу хотел назвать "Георгиевским" – вроде как не напрямую, а в честь святого. Дядя Гиляй с Феликсом переубедили. Дескать, мощный политический жест с посылом всем слоям населения.
И если честно…
… я не слишком сопротивлялся. Чем я хуже…
– Иди, – подтолкнул меня Владимир Алексеевич, – пора говорить речь!
Забежав на невысокую трибуну, некоторое время молчал, глядя на волнующееся людское море. Сколько их… тысячи? Десятки тысяч? Не знаю уж, как меня услышат те, кто с краю стоит…
Наконец поднял руку, прося тишины. Не сразу, но волнение смолкло и тысячи людей устремили свои взоры на меня. Вдох…
– Свободные люди на свободной земле! К вам обращаюсь я, друзья мои! Всё мы знаем цену свободе, потому что взяли её – в бою! Отстояв свободу здесь и сейчас, мы готовы драться и дальше, защищая свои дома, свою землю и отныне и навсегда – свою страну!
Короткая пауза…
– Здесь и сейчас мы строим наш общий дом – на века. Строим, не отставляя далеко оружие, и если понадобится, пойдём защищать наши дома, нашу страну – от любого врага, кто бы он ни был!
– Я
Первым университетом в Африке принято считать исламское учебное заведение в Тимбукту (Мали), но я напоминаю – в книге НЕ политкорректное время, и достижения НЕ европейских цивилизаций принижаются или "не замечаются", притом чаще всего искренне.
