криками и оскорблениями. Орали от души – так, что едва не лопались жилы на шее… но переорать не смогли.
– … неверие в то, что мы можем удержать город, – хрипло надрывался Илья Логгинович, перекрикивая шум в зале, – желание провернуть масштабную спекуляцию с земельными участками, что-либо другое, или всё это вместе взятое – не важно! Важно то, что Фальксраад не стал развивать Дурбан, оставив его развитие целиком и полностью на нас! Не стал развивать, но представители Фольксраада делают всё возможное, чтобы экономика города не росла, чтобы обороноспособность его оставалась на возможно нижайшем уровне! Что это, как не предательство?
– Дорог каждый день, каждый час, каждая минута, – срывающимся голосом выкрикивал Илья Логгинович, поджавшись вперёд так, что доски трибуны врезались в грудь, – а нам вставляют палки в колёса, затрудняя, а то и накладывая вето на любое решение, идущее на пользу городу! И чем важнее это решение для экономики Дурбана, для его безопасности, обороноспособности, тем больше проволочек.
– Они! – Морозов ткнул рукой в ставленников Фольксраада, – Предатели! Предатели, готовые менять нашу кровь на британское золото! Они называют это национальными интересами, но присутствующие здесь буры, живущие в Дурбане и имеющие имущественные интересы в городе, не дадут соврать – национальных интересов в их поступках нет! Есть предательство.
– Мы спрашивали! – вскочил с ногами на кресло Савва Григорьев, – Мы много раз спрашивали Янсена и Беземайера напрямую, делали запросы в Фольксраад, и знаете что? Нет ответа!
– Нет! – заорал Савва ещё громче, – Есть отписки, которые не назовёшь даже формальными, такими бумагами даже подтереться нельзя – жёсткая! А Шниперсон…
Он огляделся в поисках приятеля, и могучий иудей воздвигся памятником самому себе.
– … Лейба не даст соврать, он лично ездил в Фольксраад, и что?! Да ничего! Даром потраченное время!
– Не-ет… – пароходной сиреной прогудел Лейба, – не даром! Мы хорошо поняли, что могучий Дурбан, процветающий Дурбан… Дурбан, с честью выдержавший осаду британцев, им не нужен! Там…
Лейба щедро махнул волосатой рукой, захватывая в жменю добрую половину Африки.
… – сидят те, кто хочет видеть Дурбан, разрушенным до основания, и чтоб сами камни его пропитались нашей кровью! А потом на развалины придут они, и будут торговаться с британцами, выторговывая себе мир, завоёванный не ими!
– … регламент, регламент, – пуча глаза, надрывается спикер, давно уже сорвавший голос и каркающий простуженной вороной. В зале заворачивается второй раунд дебатов – с матом на нескольких языках, оторванными рукавами, попыткой удушить оппонента и плевками в окровавленное лицо.
– … мы следим, чтобы Дурбан оставался в составе ЮАС! – дорвался до трибуны Пауль Янсен, прижимая окрашенный кровью платок к рассечённой скуле, – Все обвинения неуважаемого Илии и Лейбы – клевета и поклёп, и на этом я настаиваю!
