ты паразит! – С этими словами Мазя спрыгнула с плеча Ната и с воинствующим видом подбежала к чашке.
– А ты так умеешь? – крикнула она, глянув презрительно на крылья птицы. – Попробуй это сделать своими перьями!
Тонкими пальчиками она схватила чашку – в ее руках размером с раковину – и, пыхтя, потащила к мусорке. Нат еле успел вернуть ее на полку.
– Твоя тетя их выбрасывает! Почему мне нельзя?
– Потому что эта чашка целая, а тетя выбрасывает осколки, – прошептал Нат, взяв гремлиншу на руки.
Ушки у Мази опустились. Она еще раз глянула в мусорку на осколки, потом на чашку, искренне не понимая, в чем разница. Еще бы! Она же никогда в своей жизни не видела посуды.
– Придумала! – объявила тетя Фила.
Нат и Мазя обернулись к ней как по команде. Что она задумала? Если речь о Мазе, то Нат готов ее защищать. Он выпрямил плечи.
– Завтра едем в Лондон. Надо встретиться с адвокатом родителей Ната, – сказала тетя Фила. – Наверняка он знает больше, чем мы.
В груди у Ната вспыхнула надежда, и тут же пропало всякое желание спорить.
Они наскоро поужинали консервированными сардинами на подгоревших тостах. После этого тетя Фила сходила к соседке и договорилась об уборке.
Нат так устал, что по пути в спальню несколько раз споткнулся. Когда-то он считал свою комнату плохо обставленной и неуютной. Но после стольких ночей на песке и голой земле она показалась ему верхом роскоши.
– Фу, здоровая какая! Тот еще сарай, – сказала Мазя, сморщив носик и прижавшись к Нату. – Не нравится мне тут. Пусто. – И она поежилась.
Любая комната покажется огромным сараем, если всю жизнь провести в тесных самолетных двигателях.
– Кровать зато мягкая, – возразил Нат, обращая внимание своей подруги на приятные мелочи.
Но Мазя посмотрела на окно и просияла:
– Еда!
Она подлетела к подоконнику, схватила дохлую муху и закинула ее в рот.
– Фу, гадость какая, – скривился Нат.
– Я же говорила, что есть хочу.
– А я спать, – вздохнул он.
Перед сном мальчик решил принять ванную. Мазя сказала, что тоже хочет. Пришлось объяснять ей, что люди купаются наедине. Хорошенько потеревшись мочалкой, Нат, уже в пижаме, позвал Мазю. Пока он чистил зубы, она смотрела на воду.
– Если хочешь, залезай, – предложил Нат. – Смоешь с себя грязь и масло.
– Не хочу. На этот мокрый ужас ни один гремлин не согласится.
– Вода не ужас. Ты ведь никогда не купалась. А вдруг тебе понравится?
– Ты ведь никогда не пробовал машинное масло. А вдруг тебе понравится? – парировала она.
Нат сначала открыл рот, потом закрыл.
– Не понравится, – наконец сказал он.
– Вот именно, – ответила она с самодовольной улыбочкой, сложив руки на груди.
Несмотря на уютную постель,
