водки. Генка выходит из-за стола, обнимает. Меня усаживают, но под крики: «Андрюха, тост!» – встаю снова.
Поднимаю рюмку:
– Гена, дружище! Сегодня тебе исполнилось… исполнилось… – не могу вспомнить, сколько же Генке. Он на полгода младше, а мне 23, но я родился зимой, а он летом, а сейчас лето, значит…
«Двадцать три», – подсказывает кто-то.
Красный от смущения, подтверждаю:
– Сегодня тебе исполнилось 23 года! А это значит…
Кое-как – под дружеские подколы – заканчиваю тост.
Протягиваю книгу:
– А это тебе как болельщику «Спартака» – в подарок.
– Спасибо, брат! Всегда мечтал почитать, как же и кто же всё-таки довел мясных до такого, – смеётся Генка. – ЦСКА всегда будет первым!
На следующий день по дороге из садика я пообещал Ярику сварить настоящий украинский борщ.
Борщ у меня ни черта не получился. Вроде всё делал правильно: закинул мясо, капусту, картошку, поставил вариться. Нашинковал помидоры, зелень. Растопил сало. Всё свалил в кастрюлю, посолил и стал ждать.
Мясо что-то никак не хотело вариться.
– Пап, когда сварится? – канючил Ярик.
– Скоро, сынок. Посмотри пока телевизор.
– Я хочу кушать!
Через пару часов, когда Ярик наотрез отказался есть настоящий украинский борщ, я повел его в «Ростикс».
– Квартира Ворониных?
– Да, я слушаю.
– Я – это кто?
– Я, Андрюша Воронин.
– Слушай меня, Андрюша Воронин. Если тебя и сегодня не будет дома, когда приедут монтажники с окнами, окна будешь сам забирать и сам ставить. Понял?
– Выбирайте тон…
– Благодарю за понимание. Спасибо, что выбрали нашу компанию!
– Там ещё Чернятински играл за них, помните? Когда Онопко удалили? Как сейчас помню, девяносто третий год, Кубок Кубков, первый матч мы выиграли, на выезде ведем 1–0! Радченко на 10-й минуте! А потом судья, мудак португальский с говорящей фамилией Жорже Короаду, украл у нас победу! При счете 1–2, который нас вполне устраивал, удалил ни за что Онопко! И назначил пенальти!
– Андрюх, как ты всё запоминаешь? – удивляется Михалыч. – Я тоже смотрел этот матч, но даже счёта не помнил.
– Я тако-ой, – гордо тяну я.
– Папа, а когда мама приедет?
Я вскакиваю с кресла перед телевизором (исторические хроники с Николаем Сванидзе, год 1931, академик Капица) и тут раздается звук открываемой двери. В квартиру входит Светка.
– Привет, Свет! Приехала? А я это… Запамятовал…
– Даже встретить не мог, – Света уклоняется от поцелуя. – Что ты за человек такой? А это что такое?!
Я вижу, что она превращается в фурию. Я вижу, что ей не хватает воздуха, чтобы выразить негодование. Я вижу, что она смотрит на окна. Я понимаю, что случилось что-то страшное.
– Ну, ты и урод, Воронин.
На фиг
