бы залаять на то, что вынудило их нарушить его привычный образ жизни. Но её здесь не было. Война сейчас, скорее всего, бежала по полосе препятствий с автоматом за спиной, или подтягивалась на турнике под громкие окрики жирного прапорщика.
Ко мне подошёл Джонни. Мы очень мало с ним общались, несмотря на то что оба были россиянами. Он был молод, не старше двадцати трёх лет. Коротко стриженый, чуть смуглый. Чёрные глаза под густыми бровями, разделёнными римской переносицей, смотрели то вопросительно, то въедливо, то весело. Он был жилистый, чуть выше среднего роста.
– Как ты?
– Отлично, не поверишь. Такого наснимал! У тебя как со связью? У меня вообще беда-биде. Сможем видео посмотреть?
– Ну, вроде да, я смотрю ютуб, всё нормально. А что?
– Так сегодня в «Вестях» сюжет будет, где мои кадры использованы!
– О, а во сколько?
– Так… Ну, в вечерних «Вестях», – я поймал себя на мысли, что не уточнил эту информацию у Тани.
– Да ладно, посмотрим, конечно, не вопрос. Давай, к нам в комнату заезжай.
– А Монах с Кисой куда?
– Киса теперь заместо Филина – оружейник. Вот сейчас они оружейку как раз оборудуют. Он там и жить будет. А Монах… Вроде где-то на втором этаже. Давай, не грузись, вместе будем жить.
– Что с Филином? Жив? – Я не больно-то знал Филина, но спросить было надо.
– Да, но его посекло осколками и рука, кажется, сломана. В больнице. Так что пока без него.
– Хорошо, показывай дорогу.
Я надел рюкзак и взял в руки коробку с пакетом. Компьютер уже успел куда-то деться. Мы вошли внутрь. Пол из длинных советских досок скрипел под нашими тяжёлыми ботинками. Коридор увёл нас направо, и Джонни остановился напротив третьей по счёту от входа двери. По старинке выкрашенные наполовину стены упирались в потолок своей побелённой частью. Простые плафоны преломляли и даже прятали мягкий, домашний электрический свет лампочек. Комната, разделённая на две, пара советских кабинетных столов, шкаф, стулья – всё было как обычно на этой войне. На полу уже были разложены матрасы, но в комнате был только вечерний полумрак, разбавленный суетой и армейской неприхотливостью уклада.
– Короче, смотри: закрываем дверь на ключ, ключ сдаём в оружейку. Ну, мало ли.
– Принял. Ты куда сейчас?
– Жрать хочу. Посмотрим, что там с кухней делается.
– Хорошо, я тебя догоню.
И я остался один. Сняв с шеи камень фотоаппарата в чехле и положив его на стол, я присел на матрас и закрыл глаза. Спать не хотелось вовсе, просто нужно было немного отдохнуть.
Народное ополчение Донбасса. Это волшебное словосочетание неоновыми буквами светилось во тьме моего уставшего сознания. В этот вечер я ощутил, что настало время подвести первый итог. Сколько всего я видел в новостях, в интернете, в газетах.
