мизер и их постоянно не хватает.
Белая «нивушка» показалась во дворе спустя пятнадцать минут – как раз успели перевести дух, собраться с мыслями. Из машины вышли двое. Один повыше, несмотря на свежую погоду, в белой футболке, которая подчеркивала его мощные плечи, грудь и узкую талию, – спортсмен, и этим все сказано. Второй на голову ниже, с бритой башкой, жилистый, в черной кожаной куртке.
Оба подошли, поздоровались со всеми – невзирая на то, лейтенант перед ними или рядовой. Для этих представителей неизвестно какой силы и какой власти – все равны.
О том, что операцию будет патронировать сам Шпындрюк, Стойлохряков рассказывать Мудрецкому не стал. Зачем? Лишняя информация уйдет на сторону. Не надо. Пусть едет и делает, что ему говорят, и не задает лишних вопросов – на то она и армия.
Здоровый назвался Колей, а жилистый и лысый с цепью из желтого металла на шее – Вованом. Причем, когда он жал руку Мудрецкому, посмотрел в глаза своими серыми злыми зенками и попросил его называть только «Вован», но никак не «Вова» и не «Володя». Юра уже попривык немного к службе. Со всякими козлами сталкивался, а то, что сейчас перед ним козел, он не сомневался.
– Да я все понял, Вован, – ответил он ему в тон, что жилистому понравилось.
– Кто тут у вас водила? – золотая цепь начала разруливать. Водилой, естественно, был Резинкин. – Садишься за руль «КамАЗа», рядом с тобою поедет Колян. На него записан этот гроб на колесах. А я двигаю впереди. Со мной нормально будет, если вот этот вот здоровый поедет.
– Я – Леха, – напомнил Простаков.
– Ну, да. Ты Леха. – Вован хлопнул Простакова по плечу. – Леха, ты запомни, по трассе че случится – выходим оба. Ты стоишь, молчишь, я разговариваю. Не вздумай ниче ляпать.
После такой инструкции товарищам солдатам немножко стало не по себе. Какой-то стрем намечается. И во всем виноват Стойлохряков, сунувший их в яму с непонятно каким дерьмом.
Расселись по машинам. В белых «Жигулях», кроме Простакова, разместился еще и лейтенант, а Валетов, Резина и коротко стриженный Колян сидели в большой кабине «КамАЗа». Машины выехали и взяли курс на юг, к первому пункту назначения: Большой Черниговке.
Из краткой характеристики, нацарапанной на листочках блокнота корявым почерком комбата, явствовало, что там им предстоит найти майора Сапожникова; что за человек – никакой информации предоставлено не было. Оставалось ехать да гадать, какой их там ожидает прием, после того, как лейтенант сообщит, что он засланец от Стойлохрякова.
Машина Резинкину понравилась – новенькая, заводится сразу, нераздолбанная, в салоне даже магнитола стоит. Тут же поставили легкую музычку и тихим сапом со скоростью восемьдесят по трассе пошли вниз к экватору.
Подлетное время составляло четыре часа: хочешь – не хочешь, а расслабишься. Простаков разложился на заднем сиденье и сейчас балдел, сидя в легковушке. Надо же, ничего делать не приходится. Такие моменты по службе он обожал:
