вы про…Никакого… – я бы никогда не произнесла вслух «я девственница». Это слово интимное, а значит запретное, неприличное. Беляев медленно направился ко мне.
– Никакого? – я пятилась назад пока не уперлась в стену. Беляев подошел вплотную. Глубоко затянулся и выпустил кольцо дыма в нескольких сантиметрах от моего лица. Наклонился к губам, я сразу отвернулась. Тогда он прошептал мне на ухо:
– Ты разожгла во мне любопытство. Так невинна не только душа?
Я молилась, чтобы он не притрагивался ко мне. Глупо, учитывая зачем я здесь. Во рту горчило, а в горле стоял привкус желчи и не до конца переваренного обеда. Дымящаяся сигарета, с запахом горького шоколада, усиливала рвотный позыв. У меня затряслись губы.
– Вас сейчас днем с огнем не сыщешь, дайка проверю…
Он вдавил меня в стену и запустил руку под платье, под белье. Все произошло за секунду! Я почувствовала, как его пальцы коснулись меня и вместе с тем, давно подступающая рвота вырвалась наружу.
–Блядь! Сука!!! – заорал Беляев и отпрыгнул. Желтая масса вырвалась наружу. Футболка Беляева была испачкана рвотой. Желудок сдавило, и я рухнула на колени. Меня все еще выворачивало. – Твою мать… – он стянул ее и швырнул в угол.
– Владислав Сергеевич, что такое?! – в кабинете влетел бритоголовый качок. Он брезгливо оглядел меня в луже рвоты.
– Позови Галю и еще… Нарине набери, пусть приедет и захватит инструменты, – парень хмыкнул, покосившись на меня, и вышел. – Чем-то болеешь?
– Я… испугалась…
– Всегда блюешь, когда боишься? Тогда у нас будут проблемы…
Мне было невыносимо стыдно, хотя стыдно должно было быть ему. От рук воняло рвотой, платье промокло. Так плохо я не чувствовала себя никогда.
– Кто такая Нарине? Что еще за инструменты? Хотите зарезать меня? Сдать на органы?
– Органы? – он подошел ко мне и подал руку. Я встала на ноги и сразу отвела глаза от его голого тела. – Разве что вырву твое еще бьющееся сердце? – сымитировал он голос маньяка. – Но в другой раз. А пока не бойся, а то опять проблюешься! – подошел к бару, взял салфетку и подал мне. – Что делать то с тобой?
– Владислав Сергеевич, звали? Ой… – в кабинет вошла женщина, держа в руках тряпку. Она уставилась на брызги рвоты. Мельком посмотрела на меня. Подобрала футболку Беляева.
– Теть Галь, прибери…
Галина Николаевна не сказала ни слова, но я уверена, она узнала меня.
Вот значит кто ее работодатель. И вот почему она не захотела сказать на кого работает.
Глава 10. Посвящение
– Ну, проходи не бойся. Вещи на стул, сама ложись.
Нарине была гинекологом. Я это поняла, когда пришла в комнату. Кровать с белым накрахмаленным бельем, как в больнице, разве что пахло лучше. Столик на колесах, сверху лежал поднос с приборами. У меня опять свело желудок. Армянке было не больше тридцати.
– У гинеколога была хоть раз?
– Однажды… Зачем это?
– Для
