почти не спала. Наблюдала как встает солнце и меняется цвет комнаты, в которой я жила пятый день. Она была просторной, с бежевыми обоями и светлой мебелью. Белые портьеры небрежно спадали на пол. Окна в пол пропускали много света. Мне казалось тут было самое «домашнее» место во всем доме. Утром я задремала, но не на долго. Из открытого окна донесся голос водителя, я уже знала, что его зовут Матвей. Самого Беляева с ним не было. Он уехал два дня назад. Без него стало чуть спокойней, по крайней мере я не ждала, что в метре от моей головы пролетит плеть. И все же я не выходила из комнаты, почти не ела и не спала. Мне казалось, что жизнь моя подвешена в воздух, а все что ее держит это тоненький волосок. На одном конце я, на другом рука Беляева, которая раскачивала его из стороны в сторону.
Я с трудом смогла встать с кровати. Мышцы не слушались, голова кружилась от голода. Но в какой-то момент он пересилил страх. Спустившись вниз я поняла, что не одна в доме.
– Зачем тебе это? Есть страховка, а значит дело не в деньгах?
– Мне скучно…
– А с ней веселее?
– Думал, что будет… Но уже надоела, как и многие до нее.
– Так пусть сваливает, охота тебе возится с этой мокрощелкой.
– Не, не охота. Но я нашел ей другое применение. Возьму на вечеринку, посмотрим, что из этого выйдет.
– Будет весело, – несколько мужчин захохотали.
– Матвей, проконтролируй, чтобы вот этот человек посетил мое мероприятие сегодня.
Я увидела в стеклянной дверце шкафа несколько человек. Беляев протянул Матвею чью-то фотографию.
– Ты уверен?
– Пока нет.
– Тогда ты сильно рискуешь, – предупредительный голос, я узнала его. Тот бритоголовый черт с пляжа, что был с обручальным кольцом. Беляев хмыкнул.
– Как всегда…
– У вас есть страховка?! – я вылетела из-за угла как ошпаренная, едва не снеся с ног Матвея.
– Привет, жива, не ушиблась?
Он прошел мимо, а я набросилась на Беляева.
– Так вам вовсе не деньги нужны?! Скучно стало, да? Я тут для развлечения, как домашний зверек, значит?! Вы вообще ненормальный!
– Смотря что входит в твое понятие нормы, – спокойно ответил Беляев, привстал. – Ты как чхуа-хуа… Маленькая, трусливая и постоянно дрожишь, – этот его смех обычно не сулил ничего хорошего, мое сердце сжалось. – Думал нам весело будет, а ты вечно ноешь.
Я ненавидела его ангельское лицо, эти светло-голубые глаза и идеально ровное белые зубы. Он поправил слегка вьющиеся волосы и протянул ко мне руку. Я застыла. Я не могла притронуться к моему убийце, именно им он был для меня. Беляев схватил меня за плечо и затащил в кухню.
– Поешь как следует, я кое-что приготовил для тебя на вечер.
Вышел из кухни, было слышно, как он звал по дому Галину Николаевну. А найдя, что-то долго говорил. Со мной за столом сидел Демид,
