крупных помещиков, которые затем сдавали эти земли крестьянским общинам. Большая часть площади дворянских земель (75%) принадлежала крупным земельным собственникам, чьи владения были свыше 1 тыс. десятин [272].
После судебной реформы второй половины XIX века и введения в Российской империи суда присяжных казалось, что в стране может появиться вполне цивилизованная юридическая система. Однако это ощущение тут же исчезало, стоило хотя бы чуть-чуть отъехать от крупных городов. В губернских столицах, тем более в уездных городках судопроизводство протекало в прежнем русле и прежнем ритме. Сидевшие на копеечном казенном содержании судейские чиновники продолжали кормиться от щедрот спорщиков в гражданских процессах и обвиняемых по уголовным делам.
К концу 70-х годов значительная часть властной элиты разочаровалась в реформах и, наверное, особенно сильно в судебной реформе 1864 г. Причин тому много, и, пожалуй, среди основных – разочаровывающие приговоры судов по резонансным политическим и уголовным делам. Концентрированное выражение этого недовольства, равно как и план мероприятий по преодолению «недостатков» российского судоустройства и судопроизводства можно найти в докладе К. П. Победоносцева императору 30 октября 1885 г. положения которого и актуальны на современном этапе:
– «Возведенная в принцип абсолютная несменяемость судебных чинов представляется в России аномалией странной и ничем не оправданной, ибо в нашей истории не могло образоваться доныне особливое судебное сословие, крепкое знанием, преданием и опытом и связанное чувством и сознанием корпоративной чести… Под покровом несменяемости развиваются и укрепляются всякие беспорядки, происходящие от неспособности, лени, равнодушия, формализма».
– «Необходимо, и как можно скорее, пресечь деморализацию, которую распространяет в обществе публичность всех судебных заседаний, возведенная в абсолютный догмат поборниками отвлеченных начал судебной реформы», – нападал Победоносцев на одно из важнейших завоеваний судебной реформы 1864 г. принцип гласности судопроизводства. Допускаем, что в данном случае обер-прокурор Синода был недоволен тем, что залы судебных заседаний стали привлекать население не меньше, чем театры и церкви, а присутствие на судебных баталиях, на его взгляд, развращало слушателей и зрителей, подрывало моральные устои русского православного общества. «При слабости нашей общественной среды губернской и уездной, при отсутствии в ней серьезных умственных интересов, при господстве в ней привычек к праздности, ищущей развлечений и сильных ощущений, – публичное заседание по уголовному делу превращается в спектакль, недостойный правосудия; женщины, девицы и даже дети присутствуют в нервном волнении при самых возмутительных и соблазнительных сценах».
– «К сожалению, новые судебные учреждения, устремив все внимание на гарантии гражданской свободы, … оставили без внимания самые существенные потребности – порядок и безопасность; т.е. расширив и заключив в строгие формы атрибуции судебной власти,
