квантовой физики, сидя за компьютером в своем кабинете в своем доме на Бертон-авеню, а Ада в гостиной смотрела телевизор и время от времени заглядывала, тихо приоткрывая дверь: ждала, когда он закончит стучать по клавишам, обернется и скажет: «Ада, родная, как я проголодался, дай я тебя поцелую!» Говорил он обычно первую половину фразы, а вторая становилась действием прежде, чем он успевал ее произнести.
Сейчас мысль о том, что где-то Ада жива – с ним, только с ним, – не согревала, сознание отталкивало ее, а бессознательное в нем пугалось и пряталось в зарослях реальности.
– Я искал вас, – произнес знакомый голос, и Баснер склонился над креслом, пытаясь встретиться с Купревичом взглядами. Зачем? Не нужно, не трогай мой панцирь!
– Я собирался вас найти, – произнес голос в голове Купревича. Оказалось, не только в голове: он сказал это вслух, хотя и не собирался. Как и искать Баснера.
Баснер придвинул соседнее кресло (жаль, что оно оказалось не занято).
– Правда собирались?
Купревич пожал плечами.
– Вы сидите лицом к улице, – сказал он. – Посмотрите, может, увидите. Напротив, в кафе. Столик у окна.
– И что?
– Двое за столиком. Если, конечно, видно. Стекло может отсвечивать.
– Никого там нет. А в чем дело?
– Ни в чем, – буркнул Купревич. Нет – и хорошо.
– Послушайте, – возбужденно заговорил Баснер. – Я всю ночь не спал. Думал. Как все это могло произойти. Мы говорили о фальсификации прошлого, просто говорили, и все. И вот… Я не понимаю: зачем? Почему Ада так поступила со мной?
– Простите, – прервал Купревич поток слов, понимая, что, если Баснера не остановить, он будет повторять одно и то же, как зацикленная компьютерная программа. С каждым повторением станет все больше нервничать, и закончится это срывом, рыданиями или чем-нибудь еще более неприятным и бесполезным.
– Простите, – повторил он, когда Баснер споткнулся на слове, – ваш паспорт с собой? Можно посмотреть? В самолете мне это не пришло в голову.
Баснер молча достал портмоне, раскрыл, долго в нем что-то рассматривал, хотя Купревич видел: паспорт лежал на самом виду. Наконец Баснер вытащил документ и протянул Купревичу.
Третья страница. «Married. Ada Basner-Teplitskaya».
Свою фамилию Ада оставила, присоединила к фамилии мужа.
– А ваш паспорт?
Купревич показал. Баснер долго изучал страницы, даже ощупал, будто хотел вырвать лист. Купревич выхватил документ из дрожавших пальцев и прижал к груди обеими руками.
– Зачем? Это глупо. Чего вы хотите добиться? Наследства у Ады нет. Никакого. Артистка.
Показалось Купревичу, или Баснер действительно произнес это слово с оттенком осуждения?
– Мы ведь интеллигентные люди…
Ну
