саду. Ада не доверяла Мальзельо и не переносила его обычая действовать исподтишка, подслушивать у дверей и подсматривать в замочные скважины. Но Мальзельо служил в Грянул-Гром-Холле так давно, что никто не мог вспомнить, когда же он поступил на службу, и лорд Гот признавался, что без Мальзельо он как без рук.
– Что?
– Волкодав вам язык откусил, мисс Гот? – проскрипел Мальзельо, картинно всплескивая руками.
Поднялись два облачка пыли.
Ада припустилась бегом. Она пронеслась через обширную картинную галерею, наполненную дoродными герцогинями, и влетела в малую галерею с картинами длинных и приземистых домашних животных. Завтрак ждал ее на якобинском буфете. Лучшая Адина подруга, Эмили Брюквидж, уже угощалась яйцами всмятку и тостами-гренадерами.
Эмили и ее брат Уильям гостили в Грянул-Гром-Холле вместе со своим отцом, знаменитым изобретателем Чарльзом Брюквиджем, который строил для лорда Гота вычислительную машину в китайской гостиной.
– Ты уже слышала? – воскликнула Эмили. – В этом году на Праздник Полной Луны пройдет художественная выставка! Приедут художники, я с ними встречусь! И может быть, даже покажу им свои работы!
Эмили рисовала прекрасные акварели.
– Вот как?
Праздник Полной Луны проходил обычно довольно глупо. Нелепые пляски, нестройное пение… Тем не менее лорд Гот считал своей обязанностью посещать его, и потому выглядел в этот день еще мрачнее обычного. Но Ада ждала его с нетерпением – потому что на праздник выпадал ее день рождения. Лорд Гот никогда об этом не помнил. По правде говоря, девочка подозревала, что ее отец специально постарался его забыть – он слишком напоминал о ее матери. Слуги тоже никогда не вспоминали ее день рождения – за исключением Мэрилебон. Каждый год, под утро, когда бессвязные песни смолкали и Ада отправлялась в кровать, она находила на покрывале небольшой изящно упакованный подарок, а из глубин стенного шкафа доносилось тихое поздравительное рычание. Аде нравилось воображать, что Праздник Полной Луны – это на самом деле праздник в честь ее собственного дня рождения. А еще она втайне надеялась, что в этом году ее новые друзья (а может быть, и отец) тоже вспомнят про день рождения.
– И это еще не все! – раздался голос за спиной Ады.
Она обернулась.
Уильям восседал за столом, сливаясь с газетой, которую он держал в руках. И, разумеется, с обоями за спиной.
– Ой, ты тоже здесь! – сказала Ада.
Уильям Брюквидж страдал «синдромом хамелеона». Это значило, что он с легкостью принимал цвета окружающих предметов.
– Оденься же наконец! – проворчала Эмили.
– Намечается карнавал с аттракционами, – с воодушевлением продолжал Уильям. – Смотри!
Он протянул
