глубокое и чёрное небо круглым и ясным рыканием.
Но блестящая и тёплая улыбка луны медленно выползла из-за растрескавшихся облаков… И когда она появилась, наконец, вся сочащаяся опьяняющим молоком акаций, сумасшедшие почувствовали, что их сердца вырываются из груди и поднимаются на поверхность жидкой ночи…
Вдруг громкий крик разодрал воздух; распространился слух; сбежались… Молоденький сумасшедший с глазами девственницы только что упал, поражённый молнией, на Рельсы.
Его труп быстро подняли. Он держал в руках белый и желающий цветок, пестик которого двигался как язык женщины. Некоторые желали дотронуться до него, и это было плохо, так как немедленно, с лёгкостью зари, распространяющейся на море, рыдающая зелень чудесно выделилась из земли, подёрнувшейся неожиданными волнами.
Из голубоватой зыби лугов туманно выступали шевелюры бесчисленных плавательниц, которые, вздыхая, раскрывали лепестки своего рта и своих влажных глаз. Тогда, в наводнении благоуханий, мы увидели, что вокруг нас мало-помалу вырастает сказочный лес, сводистая листва которого казалась истощённой ласками чересчур медленного ветерка. Тут носилась горькая нежность… Соловьи впивали душистую тень с долгим бульканьем удовольствия, и то и дело заливались смехом в уголках, играя в прятки, как лукавые и шаловливые дети… Сладкий сон овладевал армией сумасшедших, которые принялись кричать от ужаса.
Хищные звери тотчас бросились к ним на помощь. Трижды сплотившись в прыгающие клубки, изгибаясь в приступах взрывающего бешенства, тигры бросались на невидимых призраков, которыми кишела чаща этого леса наслаждений… Наконец, брешь была сделана, громадная судорога омертвевших листьев, при протяжных стонах, будивших отдалённые, болтливые эхо, гнездившиеся в горе. Но пока мы все, бок о бок, с остервенением старались освободить наши руки и ноги от последних ласковых лиан, мы внезапно почувствовали телесную луну, луну с прекрасными тёплыми бёдрами, томно покоившуюся на наших хребтах, разбитых усталостью. Кто-то крикнул в воздушной пустыне высоких плоскогорий:
– Убьём лунный свет!
Одни побежали к соседним водопадам; были поставлены гигантские колёса, и турбины преобразовали скорость воды в магнитные спазмы, которые при помощи нитей вскарабкались на столбы до светлых и шумящих шаров.
Так триста электрических лун уничтожили своими лучами ослепительный мел древней царицы любви.
И военный Рельсовый путь был проложен, необыкновенный путь, который следовал по хребту высочайших гор, и по которому тотчас помчались наши мощные локомотивы, под плюмажами пронзительных криков, с вершины на вершину, бросаясь во все стороны, и снова взбираясь наверх, повсюду, в поисках жадных бездн, нелепых поворотов и невозможных зигзагов… Далеко кругом безграничная ненависть отмечала наш горизонт, унизанный беглецами… Это были орды Подагры и Паралича, которые мы отбросили в Индостан.
О,
