растеньяА выше пустота и чернота…
Артём:
Твоей руки прикосновенье
И трепет кружев близких
Мне доставляет радость
Омоложенье чувств и тела
В моей крови проснётся младость
Когда бы ты романс пропела.
Софья напевает:
У него над правым глазом
Прядь душистая волос
Чуть повыше подбородка
Древней формы римский нос
С такой приятностью манер
В целом околодке
Мне не припомнить кавалера.
удивлённо:
Отчего ты изменился?
Почему похолодел?
Артём:
Очевидно простудился
Вот мой старческий удел.
В смиренном небе посветлевшем
Неровный падал круг
Безбрежная бездонная луна
С недоуменным выраженьем черт
А из-за туч столичного покроя
Из за кирпичных круч
Глядел то гладкий то косматый чёрт
На смятую постель,
Где распростёрлись двое
И три рубля шуршали на столе.
Обманутые надежды
Историческая повесть стихами и прозой
Ты снова спрашиваешь: Почему
Созданья милые как на картинке
Развитья не имеют в мыслях?
И почему у девы тощего сложенья
Гуляет взор по окружающим предметам
В жеманных поисках фигур мужского рода?
А мужичок усат и бородат.
Парит в надгробной вышине
Богов разглядывая очертанья
Через подзорный аппарат.
Ты говоришь с волнением понятным:
В распределеньях чувств и мыслей нет порядка!
Но любознательность опасна
Когда ответ словами не оформлен.
Мой друг! Послушай презабавный случай
Я расскажу тебе сегодня,
В бесцельной пустоте подвала
Где пиво пенится пленительно наверх
И скрипок звон рождается в медлительном пространстве.
Софья – девушка-подросток
Петров – отставной солдат
Старик из полосатой будки
Старухи-шарманщицы
Человек с неуклюжим ухом; он же – вошедший;
он же – провожатый
Пёстрой шерсти собачёнка
Иван Говрилыч – бог
Васютка – ангел
Постояльцы – не то люди, не то звери.
Милиционер
Упоминаются:
Моне, Пикассо – художники
Кокто – писатель
Мистингет – певица
Сковорода – философ
Место действия – Ленинград и ленинградское небо.
Время действия – неопределённое.
Была случайна встреча их
На невском у садовой
Из ярых рук не зная чьих
Она
