бы присмотреть за ними?
Точно. Вроде тети Эми?
– Моя няня только что наняла адвоката, чтобы оформить полную опеку над моими детьми, и он уволил мою настоящую няню! Поэтому нет, Джорджия, у меня больше нет никого, кто мог бы за ними присмотреть!
Она издала вздох, способный вышибить двери лаборатории по производству метамфетамина.
– Ладно. Но только на несколько часов. Если не вернешься к десяти, я объявлю тебя в розыск и организую охоту.
Поспешно поблагодарив, я сразу же разъединилась, пока она не передумала. Я плюхнула противень с куриными наггетсами в духовку, вымыла и накормила детей, сменила Заку подгузник и поспешила наверх готовиться к вечеринке. И пока я сдувала пыль со старой дамской сумки, расшитой бисером, и засовывала в нее парик и косметику, я продолжала гадать, что из себя представляет Харрис Миклер за закрытыми дверями.
Какие скелеты они с Патрисией прячут в своем шкафу и действительно ли возможность избавиться от недостатков Харриса Миклера стоит семидесяти тысяч долларов?
Глава 7
В свое время я хорошо погуляла по барам. Университетские бары, местные забегаловки, элитные бары со Стивеном – когда был необходим деловой ужин с клиентами. Бары для копов – с Джорджией, гей-бары (снова с Джорджией) и сомнительные стрип-бары в не-очень-приятных районах во имя «полевых исследований» для книги, о которой вы, скорее всего, никогда не слышали. Но не имело значения, сколько баров я успела посетить, я все равно терпеть не могла заходить в бар в одиночку. Я ненавидела этот момент, когда все взгляды поворачиваются на тебя, чтобы посмотреть, кто вошел.
Или – еще хуже – когда никто не удосуживается оглянуться.
«Лаш» был под завязку упакован пиджаками, галстуками и маленькими черными платьями, поэтому, казалось, никто не обратил внимания, когда внутрь втиснулось еще одно. Я удостоверилась, что парик и шарф сидят как надо, и опустила огромные солнцезащитные очки на переносицу, чтобы дать глазам привыкнуть к тусклому свету. За медно-вишневой барной стойкой, украшенной разноцветными бутылками и подсвеченным травленым стеклом, работали неприлично привлекательные юные бармены, которые, видимо, целыми днями рассылали свои фото и шерстили интернет на предмет очередного кастинга в округе Колумбия. Я пробиралась, прокладывая себе путь между высокими столиками и переплетенными нитями разговоров, пока наконец не захватила последнее свободное место в дальнем конце бара. Я потянулась, чтобы перекинуть ремень моей сумки для мам через спинку стула, но вспомнила, что оставила ее у Джорджии вместе с детьми. Так что я положила дамскую сумочку на стойку перед собой, чувствуя себя неуютно без привычного груза, как будто я забыла дома что-то важное. Кроме документов, в сумочке лежали только тюбик бордовой губной помады, двадцатка Стивена, телефон и измятая записка от жены Харриса Миклера. Я изучила лица мужчин в баре. Затем женщин.
Все они смутно напоминали мне Стивена и Терезу, но я точно была уверена, что никого из них не знаю. Я сняла очки и убрала в сумочку. Подумала было заказать пива,
