быть галлюцинацией, но не слишком ли много реализма? Спрашивается, например, с чего бы мне представлять несчастную любовь какой-то там неизвестной Лушки?
А ещё звуки, тактильные ощущения и запахи… Всё более чем настоящее! Вот пахло, кстати, не очень. Тряпьё и подушки, на которых я лежала, были не первой свежести. И даже не второй.
Потрогала собственные волосы и обомлела. Вечно короткие, довольно-таки жиденькие космы превратились в роскошную шевелюру длиной до пояса!
Эх, если бы глазами посмотреть. И на себя, и на Лушку … Хоть бы неизвестный маг и правда вернул зрение, что ли… Боже! Я уже почти спокойно об этом размышляю!
С другой стороны, потеря зрения, пожалуй, пострашнее будет, чем какие-то там маги и другие миры. И другая внешность? Маришка рассказывала, что в книжках женщины проваливались в параллельные реальности, и там получали молодое тело.
Хорошо бы! В мои пятьдесят это было бы весьма кстати. Я даже тихонько захихикала – сказалось нервное перевозбуждение, – но смех не получился. Скорее, вышло жалкое всхлипывание, попавшее в унисон со всхлипываниями Лушки.
– Эй, вы чего ревёте, ваша милость? – вскинулась она и наклонилась – на щеку капнула чужая слеза, – всё будет хорошо, маг вам зрение вернёт. И в жёны, поди, звать будет. Иначе, зачем ему такая красотка, как вы, понадобилась?
Молодец, складно врёт. И наверняка не краснеет. Одного не могу понять, почему похитители твёрдо уверены, что я не могла услышать их задушевную беседу?
Хотя-я… Стоп! Сначала говорила, что едем к лекарю, и тут же – будто я понадобилась какому-то магу. Несостыковочка…
– Хочу поскорее вернуть зрение, – решила подыграть я, – Страшно, когда ничего не видишь, – моя собеседница сочувственно засопела, – А ты почему плачешь? Может быть, я могу чем-то помочь?
– Себе помогите, ваша милость, – ни с того, ни с сего окрысилась Лушка, – у меня всё распрекрасно, лучше не бывает.
Ага, оно и видно.
После этого мы обе замолчали, и я постепенно провалилась в сон под мерный топот копыт и подрагивание повозки…
***
Проснулась от шебуршания и громкого мужского сопения.
– Да, Бериск… Да… М-м-м… – сладко постанывала Лушка где-то снаружи, – Ещё, ещё… Ах! А-ах!
Последовало рычание, словно дикий зверь радуется добыче, и всё стихло.
– Встреча точно назначена здесь? – через несколько секунд абсолютно равнодушным тоном поинтересовался Бериск, будто страстная возня мне почудилась.
– То-очно, – лениво протянула Лушка, – маячок сюда привёл. И место то самое. Во-он заброшенная мельница внизу, а вон кромка поля с дикой олотóхой2, видишь?
– Утром придёт?
– Да он время не называ-ал. Ой! Господин маг! Что же это… Прощения просим!
За стенкой отчаянно закопошились. Звякнул застёгивающийся ремень…
– Привезли? Давайте её сюда, – послышался мужской голос.
Спокойный и внушительный, этот голос был настолько приятным, что
Олотóха – злаковое растение
