меня просто кроет и сносит крышу. Мне кажется, что я сделаю все, что он скажет, лишь бы он и дальше продолжал дарить мне это чувство! Словно выпила больше чем нужно, еле стою на ватных ногах пока он одевает меня. От туго сомкнутого ошейника, не позволяющего мне опустить голову, до жесткого корсета, контролирующего каждый вдох, я буквально скованна рамками его желаний. Знаю, что уже мокрая. Снова! Я просто сумасшедшая, а иначе как можно это назвать? Пребывая в этой своеобразной эйфории, как его послушная кукла, позволяю сковать мне руки за спиной в специальном кожаном мешке. Легкая тянущая боль сводит лопатки, распрямляет плечи, заставляя держать спину ровно. А он продолжает, пропускает концы ремешков от бандажного мешка у меня между ног и крепит их на специальных кольцах корсета.
– Отлично, – довольный отступает на шаг, любуясь своим творением, – хочешь посмотреть на себя?
Не дожидаясь моего ответа, направляет меня к зеркалу. Вижу наше отражение, его руки на моих плечах, он стоит чуть за мной справа, крепко держит. Такой резкий контраст! Мужчина крепкий высокий в легких спортивных брюках и футболке, и рядом такая маленькая я, достаю ему лишь до плеч. А мой внешний вид! Краснею, мне становится ужасно стыдно, практически сразу закрываю глаза. Отвернуться в таком ошейнике не вариант. Так, наверно, выглядят все шлюшки или падшие женщины, к которым нам прививается такое отвращение современным обществом. Так выглядят та, кем никто и никогда не хочет быть любая порядочная девушка. Черт! Хочется провалиться сквозь землю, не хочу на это смотреть. Через пару секунду открываю глаза и ловлю внимательный взгляд Антона, мне кажется, что он все понял. Но он молчит и просто смотрит на меня. Еще несколько секунд, и я снова опускаю глаза, чтобы не видеть.
Разворачивает меня к себе, облегченно вздыхаю. А уже в следующее мгновение слышу тихий звук карабина на кольце ошейника. Смотрю ему в глаза с благодарностью.
– Идем, – короткий приказ и тянет за поводок, увлекая за собой.
В коридоре у лестницы останавливается, чтобы предупредить о ступеньках, так как мне сейчас смотреть под ноги очень сложно. Медленно спускаемся вниз, а у меня в голове крутится вопрос, что он задумал? И мой внешний вид представляется мне крайне неудобным для предстоящего ужина. Например, ну как мне накрыть на стол или разложить еду, если у меня скованные руки? А может он их освободит, но странно зачем тогда было тратить столько времени на то, чтобы так основательно связать?
Вот мы входим на кухню, где в центре стоит довольно большой и добротный стол с деревянной столешницей. Совсем недавно я стояла тут и мечтала о том, как было бы хорошо, чтобы он взял меня прямо тут на этом столе.
– Стой тут и не двигайся, – говорит он, выпуская из рук поводок у самого стола.
– Да, Хозяин, – отвечаю на автомате, провожая его взглядом.
Слежу с удивлением, как он сам поставил для себя тарелку, бокал и приборы во главе стола, выложил на большое блюдо в центре стола мою стряпню. Да, обычно это все делаю я, ну по крайней мере делала две прошедшие недели.
