Лена пригласила к себе (не буквально) в Конаково и дала домашний адрес, которым он воспользовался дважды.
С Ленинградского вокзала Москвы отходит восемь электричек до Конаково и через два с половиной часа прибывают по назначению. В Конаково – тогда Калининской области – проживало 24 000 человек (это приблизительно в 7 раз меньше, чем в его родном городе) и имело несколько достопримечательностей: знаменитую Конаковскую ГРЭС (на открытие которой приезжал министр энергетики и электрификации, д.т.н. Непорожний), пролёт ВЛ-220 кВ над Волгой 1000 м., стрелку Волги (которая к настоящему времени почти вся стала каскадом водохранилищ) и Донховки (как в Орле – Ока и Орлик) и коробку гостиницы в несколько этажей с рестораном на первом. Тогда ещё и в помине не было «Магнита» и «Пятёрочки» – достаточно было ТЦ и рынка, как не было по соседству с 5-и и несколькими 9-и этажками апартаментов московских олигархом, после появления которых, как грибы после дождя, стала гулять по городу невесёлая байка: «пока половина Москвы благоденствует в своих виллах в Конаково, половина Конакова блюдёт в Москве их квартиры». Администраторша упомянутой гостиницы, по совпадению с ГРЭС названием: «Энергетик» приняла его документы безропотно, цена за проживание была менее, чем приемлемая (а через несколько дней он даже собирался перебазироваться в 2-х комнатный «люкс», который стоил 2,5 рубля в сутки и даже осмотрел его, но потом остался в прежнем, который представлял собой две 2-х местные комнаты с общими душем и туалетом). На следующий день пошёл на почту и дал телеграмму Елене: «Рубикон перейдён». Обедал в ресторане при гостинице, в которой разместили также олимпийскую сборную страны по байдаркам и каноэ (где была уже олимпийская чемпионка, подтвердившая затем на очередных своё звание). Олимпийцы питались здесь же (он обратил внимание на 150 граммовые стаканы сметаны, подаваемые им на завтрак) и тренировались в Донховке. За несколько дней он обошёл всё Конаково, кинокамерой поснимал вокзал, дверь в который ему никак не удавалось преодолеть, чтобы одновременно со съёмкой, пока над ним ни сжалился проходящий мимо абориген, запечатлел надписи громадными буквами на крышах 9-и этажек: «Да здравствует рабочий класс СССР». Купаясь с правого берега Донховки и загорая, познакомился на берегу с мамой одного из космонавтов первого набора (приезжая погостить, космонавт катал в своей «Волге» соседских ребятишек), которая сразила его почти наповал искренне-доверительным сообщением о том, что регулярно пьёт зверобой – по своей наивности он подумал, что «зверобой» – это алкоголь, не зная о нём, как о растении, на котором делают отвары, настойки и т.п. для лечения. В ресторане, где он, кроме основного питания, по своей приверженности к сладкому заказывал вьетнамские сушёные бананы и вьетнамский же ликёр – на десерт, с ним произошёл однажды прискорбный случай – опять же из-за его наивности. Расплачиваясь с официанткой (блондинка лет 40), он чуть ни довёл её до инфаркта. Определив стоимость очередного обеда в пределах 5–и рублей, он подал их официантке и махнул ладонью – мол, сдачи не надо. Блондинка округлила глаза, испугавшись,
