не ощутили весь ужас ситуации – у них просто не было на это ни времени, ни деталей, по которым они могли бы мысленно дорисовать картинку.
Как же они порадуются спасению, если они не успели огорчиться, испугаться, ужаснуться? Чем глубже автор заводит слушателей в темный тоннель, тем радостнее и стремительнее они взлетят к свету.
Но Арина и сама поняла: что-то не так. И быстро исправилась:
«…»
– Слева от меня упал и покатился огромный камень. Справа – еще один камень, чуть меньше. Кто-то закричал. Кто-то начал закапываться в снег, надеясь переждать лавину под ним. Но я знала: так делать нельзя. Даже спасатели, когда проводили инструктаж, говорили нам, что это очень опасная тактика. Я знала: надо бежать. Скорее бежать. И не могла сдвинуться с места. Всегда думала, что «тело парализовало от ужаса» – это фигура речи. Но вот тогда, стоя перед надвигающейся на меня лавиной, я поняла: это не фигура речи. Тело действительно может парализовать. Меня парализовало. Всего десять секунд назад я гордилась собой, что так лихо спускаюсь по «синей» трассе, – и теперь я стояла и ждала, когда одна из глыб льда упадет прямо на меня. А они падали рядом – с сильным грохотом, пробивали в снегу дыры, как после взрывов бомб, – и летели дальше.
Даже мы, слушая Арину, оцепенели. Даже нам уже хотелось воскликнуть: «Спасайся! Пожалуйста, спасайся уже, наши нервы на пределе!» И ровно в тот момент, когда мы, казалось, достигли пика тревоги, Арина продолжила:
– И вдруг меня кто-то подхватил, понес – и я очнулась в другом месте. Это был мой парень. Оказывается, он решил вернуться и проверить, как я катаюсь. Увидев лавину, он разогнался быстрее нее. И примчался ко мне.
Так Арина вышла на пятый пункт. В ее истории спасение пришло не от нее самой, а от молодого человека, но драматизма это совершенно не убавило.
– Вечером мы узнали, что во время схода лавины погиб один турист, – завершила Арина. – В отеле все ходили грустные и встревоженные. Я сказала своему парню, что он герой. И у меня теперь есть мечта. Я хочу, чтобы когда-нибудь он тоже смотрел на меня так, как я на него тогда. Конечно, для этого я должна совершить что-то похожее. Ведь он спас мне жизнь.
Мы не просто аплодировали Арине – мы встали, и хлопали ей стоя, и кричали «браво!». И сами не понимали, хлопаем ее истории или ее молодому человеку. Нет, все-таки истории. Арина рассказала эту историю так, что потом каждый из участников нашей группы пересказал ее своим друзьям или родным.
Может ли первый пункт быть долгим? Чем дольше описываешь героя, тем лучше? В первом пункте «переборщить» так же легко, как и «недоборщить».
Если совсем ничего не говорить о герое и ситуации «до истории», слушатели не проникнутся самой историей. Но если рассказывать об этом слишком долго и слишком детально, люди просто перестанут слушать.
Кому хочется десять минут подряд вникать в описание гор, трасс и лыж, не чувствуя ни малейшего
