Аттис и Адонис, шумерская богиня Инанна и ее нисхождение в Нижний мир, ацтекский бог Кецалькоатль или герои-близнецы майя из эпоса Пополь-Вух.
Частое появление мотивов, связанных с различными сатанинскими ритуалами и шабашем ведьм, кажется, связано с тем, что переживание этой стадии родов включает в себя то же странное сочетание эмоций, ощущений и веществ, которое характеризует архетипические картины черной мессы и Вальпургиевой ночи: сексуальное возбуждение, агрессия, боль, жертва и связь с обычно отвратительными биологическими веществами, – все это увязывается с каким-то особым ощущением святости или нуминозности.
Как раз перед переживанием рождения (или возрождения) люди часто сталкиваются с темой огня. Это в чем-то загадочный символ. Его связь с биологическим рождением не является столь же прямой и очевидной, как у многих иных символических составляющих. Мы можем переживать огонь либо в его обыкновенном виде, либо в виде самых разнообразных архетипических очищающих огней. В этой стадии у человека может появиться ощущение, что он или его тело в огне, могут появиться видения горящих городов и лесов или отождествление с жертвой при жертвоприношении. В архетипической версии горение, по-видимому, имеет свойство полного очищения. Оно в корне уничтожает все, что испорчено, и подготавливает человека к духовному возрождению.
Хотя я на самом деле родовых путей никогда четко не видел, своей головой и всем телом их сокрушительное сдавливание я ощущал и каждой клеточкой своего тела осознавал, что я вовлечен в процесс рождения. Напряжение достигло такой силы, выдержать каковую для человека мне не представлялись возможным. Лбом, висками и затылком я ощущал неослабное давление, как будто был схвачен в стальные челюсти тисков. И все напряжение в моем теле по своему характеру было жестким и механическим. Я представлял, что пробираюсь через чудовищную мясорубку или исполинский пресс, полный валиков и зубцов. И на мгновение в моем сознании всплыл образ Чарли Чаплина, превратившегося в «Новых временах» в жертву мира технологии.
Казалось, невероятная масса энергии протекает сквозь все мое тело, скапливаясь и высвобождаясь во взрывоподобных разрядах. Я испытывал поразительную смесь ощущений: удушье, испуг, беспомощность, но также ярость и странное сексуальное возбуждение. Другой важной стороной моего состояния было чувство крайнего замешательства. В то же время, как я ощущал себя ребенком, вовлеченным в жестокую борьбу за выживание, и понимал: то, что вот-вот случится, станет моим рождением, я также переживал себя и в качестве моей рожающей матери. Рассудком я сознавал, что, как мужчина, я никогда не смогу родить, и все же чувствовал, что каким-то образом пересекаю эту преграду и невозможное становится действительностью.
Не было никаких сомнений, что я связываюсь с чем-то первоначальным – древним женским архетипом,
