толчки, не приносящие ничего, кроме боли.
Девушка хватала воздух ртом. Слова закончились. По щекам текли слезы. Жжение расползлось от внутренностей к каждому волоску на коже и поглотила Диту полностью.
Я вернусь и отомщу, сказала бы она. Разрушу твой мир до основания, крикнула бы ему в лицо. Но звуки застряли в горле, мешая дышать. А пытка не прекращалась.
Она сильнее этого!
Она вырвется!
Он не получит ни капли её силы.
– Ответишь на все вопросы. Все расскажешь… – Феос вбивался в нее все агрессивнее. Прозрачные глаза поглотили мрак подземелья вперемешку с блеском факелов. В них разгорался алый огонь безумия.
Рибелиус отпустил голову девушки. И чужестранка безвольно обмякла на столе. Маг наклонился, лизнул порез на спине жертвы. Рана тут же перестала кровоточить. Темный властелин скривился.
– У тебя даже кровь сладкая!
Он ненавидел сладкое в любом его проявлении.
– Ты еще сожри меня, больной альбинос! – прохрипела девчонка. Агония сосредоточилась в запястьях Диты, что были изодраны в кровь, колола между ног.
Маг разразился темной бранью. Запихнул в горло девушке ее же волосы. Его пальцы проникли в рот чужестранки вместе с прядями, заталкивая их глубже и разжимая ей зубы, мешая кричать и ругаться. Тело ускорилось, выбивая из нее непокорность.
О, как она старалась прокусить эти проклятые длинные пальцы. Раскромсать ногти, добраться до вен. Их кровь смешалась. Но Феос даже не заметил этого.
Немного снизив темп и усмирив злобу, мужчина снова взялся за нож. Не покидая тела девушки, а двигаясь размеренно, в такт движениям кинжала, Рибелиус закончил рисунок.
Дита лишь тихо вздрогнула, когда мучитель повторно разрезал залеченную рану.
Боль была нестерпимой. Но когда девушка почти потеряла сознание, Феос выпустил тьму на ее спину.
Тьма – это отрицание всего. В том числе и боли. Или ощущений. Капельки крови свернулись в идеальные сферы и застыли над исполосованной кожей. Девушка выдохнула с облегчением.
– Стоит мне расширить полотно тьмы, и ты – задохнешься, – не переставая двигаться, сообщил Рибелиус. Власть над непокорной чужестранкой доставляла невероятное, почти забытое, удовольствие.
– Да скорей бы уж! – с трудом выплюнула пучок волос изо рта Дита. Агония утихла, и она смогла сформировать связное предложение. – Я тебя и после смерти достану, за каждый выдранный волос отчитаешься, крысёныш бледнолицый!
И разъяренный маг сжал пальцы, стирая полог тьмы со спины жертвы. Магия впиталась в порезы, кровавые капли с плеском разбились о поверхность кожи. Юное тело тут же выгнулось, утопленное в волне вернувшейся боли.
«Наконец-то», – прошептала Афродита, вырвавшись из оболочки. Скованную фигуру еще били судороги. Богиня же – незримым духом парила под сводами темницы, наблюдая, как метка наполняется тёмно-фиолетовым светом.
