возможно, тебя будет ждать более приятная участь, чем сожжение на костре.
Виктор усмехнулся. Уж он-то знал, что никакой огонь теперь не способен ему навредить. По крайней мере, пока он сам не возжелает обратного.
– И в каких же грехах я повинен, а? Давай, предъявляй обвинение!
– Тебе предоставить полный список или же обойдемся кратким перечнем в трех томах?
– Воздержусь от прослушивания твоих тошнотворных длительных речей. Давай хотя бы основное, что ли. Самый-самый сок. Просвети уж, так сказать, пещерного человека.
– Да не вопрос. Начнем с того, что в Кодексе инквизиции, равно как и в священных писаниях Света, есть особые главы и указания, в которых предельно ясно говорится о наличии иных миров и об их угрозе для нашего. Также там присутствуют и туманные пророчества о так называемых Странниках – путешественниках с чужих планет на нашу. И Свет абсолютно точно предписывает своим служителям не поддаваться соблазну обмена любой полезной информацией с такими вот иномирцами, а жечь их на месте, да чтоб прилюдно и помедленнее! В этом правиле, по правде говоря, есть исключение: если грешник решится на сотрудничество и добровольную сдачу, ему может быть сохранена жизнь. Может быть.
Виктор закатил глаза. Речи епископа казались ему сущим бредом.
– Я же просил покороче. А ты тут тираду развел. Что там во-вторых?
– Во-вторых, тебя обвиняют как подельника работорговца Грокотуха. Мол, организовали компанию по продаже живым мясом на двоих да в ус не дули.
– Но ведь это ложь. – Виктор начал постепенно закипать. Ничто так не заставляет человека запылать огнем, как распространившаяся по всей округе и плотно въевшаяся в умы людей клевета о нем. – Ужасная, неправдоподобная и абсолютно противоречащая всем моим действиям ложь! Я до последнего не знал, что Грокотух торгует рабами. Напомнить тебе, как я узнал об этом ма-а-аленьком сюрпризе? Да-да, этот гребаный пепельник продал меня тебе!
– Ложь? Правда? Кого это волнует? Главное – что история до умопомрачения душещипательная. А люди, сам знаешь, клюют на громкие скандалы, как болотники на незащищенные караваны.
– Тебе это даром не пройдет. Клянусь, я перережу твое лживое горло, а потом…
– Тпр-р-ру, лошадка, притормози. Я еще не закончил оглашение краткого списка твоих грехов. В-третьих, тебе приписывается неповиновение требованиям служителей Света, что, несомненно, является тяжким преступлением на территории герцогства. А когда я говорю «неповиновение», я имею в виду сопротивление аресту, попытки побега, отказ от сотрудничества с Палачом… помнишь Палача? Он со времени твоего побега сам не свой. Все ходит угрюмый, не вылезает из подземелий. Порою тащит в свою конуру очередного грешника и отрывает ему большие пальцы рук. Но его это уже не заводит. Он скучает по твоим крикам, по твоим сладким, но безмолвным крикам…
Виктору вдруг захотелось плюнуть на собственную
